Девушка, молча, протянула руку, нащупывая некроманта. Или он не некромант? Мужчина вздрогнул, но тут же уверенно схватил ее за руку и потянул вон из камеры.
Они все молчали. Сейчас было не до разговоров. Хотя хотелось так много спросить… Троица добралась до двери в конце коридора и остановилась. Полард начал шептать:
— Не смейте пользоваться магией. Тут кругом охранки стоят. Почуют волшбу и такой вой поднимут, что весь город будет знать, что мы сбежали. Девушки не ответили. Приняв их молчание за понимание, мужчина аккуратно приоткрыл дверь. Ее как раз не запирали. Она вела в небольшую комнатушку для дежурного, где стоял стол и стул, уже из этой комнатки вела запертая на засов и ключ дверь.
На столе стояла масляная лампа. После кромешной тьмы ее тягучий свет казался ослепительным. Сам дежурный благополучно спал. Откинув голову назад, он похрапывал, подергивая кадыком. Полард в полной тишине усмехнулся и покачал головой. Он аккуратно открыл дверь и скользнул в комнату ужом. Имельда невольно отметила, как изменили движения этого человека. Раньше она еще угадывала поступь Итана, походку, движения рук… А сейчас, особенно со спины, не видя лица, было видно, что это совершенно другой человек. В груди свернулся тугой комок тоски. Девушки смогли из темноты коридора увидеть, как точным движением Полард ударил в висок молодого инквизитора, скорее еще даже послушника, не принявшего окончательный пост и клятвы. Парень в рясе так и не проснулся, завалившись кулем на пол.
Некромант уже схватил парня за голову, и хотел было свернуть тому шею, но Имельда стремительно протиснулась в комнатушку и, схватив Поларда ворот рубахи, впечатала в стену одной лишь рукой. Мужчина на секунду ошарашенно уставился на нее.
— Никаких убийств, — тяжелым шепотом припечатала девушка, глядя в глаза Поларду и держа его за рубаху у шеи. Швы ткани заскрипели. Имельда почувствовала, как к шее тянется нечто холодное, острое и опасное… Она повернулась в тот миг, когда спутница Поларда уже протягивала к ней небольшой узкий кинжал. Хотя эту острую иглу тяжело было назвать кинжалом. Имельда посмотрела на застигнутую врасплох девушку. Та не ожидала, что некромантка так резко обернется и уставится прямо на нож.
Полард спокойно и даже примирительно коснулся руки Имельды. Она разжала кулак, в котором держала ворот.
— Тавия, убери нож.
Она что-то пропела на своем языке. Да, этот язык действительно был их родным, Имельда чувствовала ту уверенность, с которой они изъяснялись на нем. В ней разбуженной кошкой поднялось недовольство. Хватит с нее и одного инакоговорящего.
— Прекращайте изъясняться на вашей тарабарщине. Это как минимум не вежливо, — она опустилась рядом с бесчувственным телом инквизитора. С ним было все в порядке. Отделается головной болью и только. Девушка стащила ключи с его пояса и пошла к двери. Чутье подсказало, что за дверью больше никого нет.
Они выбрались в широкий коридор с окнами, в которые было видно внутренний дворик тюрьмы, где проводили казни. От него даже сквозь толстые каменные стены и стекла тянуло холодом, кровью и страхом.
Имельда ускорила шаг, чтобы как можно быстрее миновать этот отрезок пути. Благодаря чутью Имельды и ключам молодого инквизитора из тюрьмы им удалось выбраться так никем и незамеченными. Они выскользнули в неприметную дверь с другой стороны каменного здания, миновали крошечный двор, обезоружили двух стражников, что клевали носом под светом двух чадащих факелов у железных ворот, сложенных из листов железа, и стремительным шагом направились прочь. Полард помогал своей спутнице. Та была бледная и начинала тяжело дышать уже сейчас, хотя ходили они не так уж и долго, но, видимо, досталось Тавии здорово. Правда, Имельда не испытывала по отношению к ней ни единой нотки жалости. Не уменьшая скорости, выкинула связку ключей в канализационный сток.
— И куда теперь? — со свистом протянула Тавия, когда они свернули на очередную узкую улочку, уходившую куда-то вниз меж литых стен высоких зданий, и остановились перевести дух. — Мы беглецы… Опять, — она тяжело откинула голову, ткнув затылок в шершавую каменную кладку. Имельда отметила это ее обреченное «опять», но промолчала.
— Нужно убираться из города. У нас крайне мало времени, примерно до рассвета, пока тех послушников на постах не нашли, — произнес Полард.
Имельда молчала. Она находилась с ними только потому, что сейчас была в одной с ними лодке. Пока держаться лучше было вместе, но это не значило, что она горела желанием сбежать из города. По крайней мере, не без брата. Она не могла бросить Митриша.