Что до мира, то с течением лет географические карты существенно изменялись, и на их изготовление шло все больше бумаги. В столичном Булли-Толли все чаще возводились особняки для заграничных посольств, но Тиронга оставалась влиятельной и непобедимой, как встарь, потому что у руля государства всегда стояли не только разумные политики и удачливые полководцы, но и хитроумные маги.
Оба правителя долгое время были совершенно равноправными, и даже в парадном зале королевского дворца возвышались два одинаково великолепных трона. Один — золотой, Львиный — для полководца; а второй — черный, сверкающий бриллиантовой росой — для чернокнижника.
Чего и сколько когда-то не поделили родственники, исторической науке наверняка не известно. Зато исторической науке известно, что чаще всего не могут поделить власть или деньги. И вполне логично предположить, что какой-то из прапрадедушек нынешнего короля Юлейна, прозванного в народе Благодушным, вусмерть разругался с прапрадедушкой нынешнего герцога да Кассар из-за пары-тройки мешков с золотом или закона, которого теперь никто и не вспомнит. А может, из-за одного-единственного благосклонного взора прекрасной дамы? Помнится, «много крови, много песен за прекрасных льется дам». Разругался, однако же, настолько серьезно, что прямо в тронном зале и обезглавил несчастного брата, совершенно не ожидавшего такого невероятного свинства со стороны любезного родственника.
Легенда гласит, что царствовать в одиночку победителю пришлось ровно до полуночи.
Легенда — сплетня, обладающая респектабельностью, присущей почтенному возрасту.
А когда часы на Черной башне Генсена пробили двенадцать раз, мертвец вернулся в замок, неся отрубленную голову в руках. Выражение лица этой отдельно взятой головы так не понравилось стражникам, что они спешно ретировались, оставив дворец без охраны. Говорят, что маг прошествовал к черному трону и уселся на нем, как ни в чем не бывало. Но это еще полбеды. Беда же в том, что следом за ним ворвались в королевские покои и сторонники погибшего соправителя, убивая всех, кто попадался им на пути. Так что к утру страна имела уже двух мертвых королей, причем мертвых условно. Ибо своего брата-убийцу убиенный маг тоже оживил, дабы продолжить спор на равных.
С большим трудом удалось наследникам завлечь неугомонных папаш в фамильную усыпальницу и там замуровать до лучших времен. Затем, чтобы восстановить мир и порядок, в столицу ввели войска, но бедная армия разделилась на две почти равные части, и междоусобица разгорелась с новой силой. Словом, начались смутные времена. Одно или два поколения властителей Тиронги с головой погрузились в семейные распри. Говорят, то были жуткие годы, когда с небес сыпались скользкие и холодные лягушки, пугая прохожих и доводя до икотки светских дам; летучие мыши и совы безбоязненно летали над городом даже при свете дня; а похороны стали делом почти невыполнимым, ибо требовалось оформить чертову прорву свидетельств, справок и разрешений. Затем король обложил родственника-некроманта дополнительным налогом на кладбища и на работу с изделиями из кости и камня, а родич-некромант обложил короля каким-то дополнительным заклятием, отчего его тогдашнее величество в одночасье скончалось. Потомок короля истребил большую часть дядюшкиной семьи, но налог все-таки снял, а оставшийся в живых потомок магов в свою очередь пообещал оставить все как есть и не мстить кузену, тем более что его самого сильно допекли безумные предки.
Восстановился шаткий мир, а армия противника, спешившая к границам страны, чтобы поучаствовать в дележе земель и золота, разочарованно повернула назад.
С тех пор почти все королевские родственники-некроманты проводили большую часть жизни в путешествиях или совершенствовали свое мастерство у заграничных светил. В Тиронгу им въезжать не то чтобы запрещали, но не слишком охотно разрешали — и в отсутствие хозяев многочисленные замки и поместья постепенно приходили в упадок.
Замок Кассар тоже давно опустел, и считалось, что только любопытный ветер гуляет по его коридорам. Ходили, однако, упорные слухи, что герцогское имущество, пусть и покрытое толстым слоем пыли, сохранилось в целости, и потому довольно часто прокрадывались в крепость любители легкой наживы. Что с ними происходило дальше, никто не ведает, но о разбогатевших за счет опальных некромантов даже не сплетничали, а судьбой подобных смельчаков не интересовались. Будто их и не было вовсе.
Лишь однажды преступный мир столицы потрясло известие об исчезновении некоронованного короля воров — Сегуги Золотые Пальцы, который поспорил с приятелями на двести монет, что принесет к утру следующего дня хоть какую-нибудь безделку из обители герцогов да Кассар.
У него необычная профессия: он успевает найти вещи раньше, чем люди успевают их потерять.
Сегуга являлся не простым искателем приключений: у него было множество должников и едва ли меньшее число кредиторов. Его услугами пользовались и блюстители закона, и попавшие в пикантные ситуации представители высшего света. Он слишком много знал, еще о большем догадывался и оставил после себя слишком много несделанных дел, чтобы о нем быстро забыли. Не то чтобы все так пеклись о его благополучии. Скорее, жаждали выяснить для себя — не ловкий ли это трюк, не розыгрыш ли, не часть ли очередного хитроумного плана, которыми так славился Мастер Золотые Пальцы и которые доставляли столько головной боли сотрудникам королевской сыскной службы. Но ни официальные поиски, предпринятые главным бурмасингером столицы, ни еще более эффективные действия коллег пропавшего без вести Сегуги ничего не дали.
А через две недели после этого необычайного происшествия, взволновавшего весь Булли-Толли, городские стражники выловили из грязной воды крепостного рва знаменитую зеленую шляпу с пестрым петушиным пером. Перо было изрядно потрепано, шляпа — в бурых пятнах — выглядела так, будто ее жевали изголодавшиеся козы. И это все, что осталось от знаменитого вора.