— А можно без этого?
— Нет.
Стервы ответ.
Я подошëл к сидящей на кровати Сомнии и пальцем коснулся крохотной руки младенца. Чуть не умер от неловкости. Хотя, если бы от неловкости можно было умереть, я бы уже минут пять валялся бренным телом.
— Напой какую-нибудь колыбельную, я подхвачу.
Ага, я ж каждые выходные в церковный хор петь хожу!
— Моим голосом вообще-то можно людей пытать.
— Без разницы. Пой.
Обожаю твою бескомпромиссную прямоту.
Я вздохнул и попытался вспомнить хоть что-нибудь из колыбельных:
— Ну… За-асыпа-ай, на руках у меня засыпа-а-ай…
Долбаный стыд.
— Засыпа-ай под пенье дождя-я-я.
Голос у неë был. Не Хелависа, конечно, но определëнно слышалась периодическая практика.
Ближе к концу припева я уже окончательно перешел на подпевку. Сел на пол, оперся спиной на кровать и так и впал в транс. У Сомнии гораздо лучше получалось вести партию — она как минимум попадала в ритм.
И с чего ей вдруг взбрело петь дуэтом?
— Подставлю ладони — их болью своей наполни…
Прямо у меня на глазах младенец начал обращаться светом. Не словно коконом, но будто вот-вот в нëм растворится — так и произошло в итоге: крохотный огонëк, выглядывая из пелëнок, растворился прямо в руках Сомнии.
На пару секунд мы замолчали, а потом она произнесла, уже не нараспев:
— И ты не узнаешь… Как небо в огне сгорает… И жизнь разбивает все надежды и мечты.
Она попыталась глубоко вдохнуть, но ей помешали набегающие слëзы и сопли.
— Блин… Не мог подобрать что-нибудь менее?.. — она всхлипнула. — Более?.. Блин!
Она бросила на пол опустевшие простыни и плюхнулась на кровать, закрыв глаза ладонями.
Слушай, мне тоже сложно… Я, вообще-то, тоже только что всё это видел. Да и кроме того…
— У меня не было абсолютно никаких видений, — поделился я. — Просто оказался здесь, и всë.
— А тебе нужны были видения?! — взорвалась Сомния. — Уж простите, что ему нечего… предъявить.
Последнее слово она процедила так, словно пыталась в меня им плюнуть.
— У тебя ПМС?! — не удержался я. — Иди лесом со своими претензиями.
Что я должен ей сказать, чтобы она перестала беситься?! Вот просто на секунду: я ведь могу сделать ей больно, верно? Мы ведь во сне! Даже если я и сделаю что-то, она всë равно никому ничего не докажет!
Не успел я как следует пофантазировать на тему насилия над человеком, как через считанные секунды начал буквально физически ощущать, как сгущается атмосфера вокруг.
К счастью, меня выкинуло из Лимба раньше, чем я успел по достоинству оценить опускающийся на меня рок. Только в реальности я начал понимать, что не я один подумал о безнаказанности насилия в Лимбе. Ну, как говорится, пока одни думают, другие — делают.
Ах да. Никогда не говорите при девушке те три большие буквы. Вряд ли вы, как я, в самый опасный момент перенесëтесь в другую реальность.
***
Проснувшись на следующее утро, я не смог заставить себя пойти в школу. Как и на следующий день. Два дня я создавал видимость, что ухожу учиться, а потом ждал ухода родителей из дома и возвращался обратно. Сидел за компом и активно мониторил тему смерти: кто, где, от чего и так далее. Заодно нашёл интересную серию книжек.
К счастью или сожалению, но за эти два дня я ни разу не встретился с Сомнией — только с Фобосом. Странно, если учесть, что всю прошлую неделю мы с ней виделись минимум раз в день.
В конечном итоге мне всё же пришлось вернуться в школу — мама приболела и осталась дома, так что вся моя гениальная схема накрылась её гайморитом. Разумеется, никаких домашних заданий у меня и в помине не было, поэтому на уроках приходилось притворяться прозрачным. Каким-то чудом у меня это даже получалось.
Что же касается перемен, то во время них я обычно выходил в коридор, чтобы не сидеть посреди адского гомона класса. Глядя в окно, я думал о своём положении.
С момента моей смерти прошло чуть больше недели. Скольких я уже проводил на тот свет? Явно больше двадцати человек. Каждый день умирают как минимум трое, но чаще — четверо или пятеро. Думаю, в таком ритме мне и предстоит работать в дальнейшем…
Вот ведь дрянь. Эй, люди, неужели нельзя умирать хотя бы через день?! Я же с ума сойду с таким темпом!.. Читал как-то, что китайцы стараются не умирать в период тамошнего Нового года — вот уж крутой подарок для их Проводников.
А-а-ай, кому я вру? Я мог бы терпеть хоть семь вызовов в день, если бы мог превратить их в рутину, но как это сделать, когда приходится работать с такими фриками, как эти двое?!