— Знаешь, что самое ублюдское?! — крикнул демон, обращаясь ко мне. — Они победили! Я сдаюсь! Всё, конец! Нет больше голосов, что вывели бы меня из МОЕГО Ада!
Он вздохнул, и вместе с воздухом из него вышла вся ярость. Вышло вообще всё. Лицо Фобоса не отражало никаких эмоций, а в глазах его я отчётливо видел пустоту.
— Слишком много дерьма, чувак. Уже и руку на свет не вытянуть.
Демон перешагнул лежащий шкаф и сел в кресло, бессильно откинувшись на спинку.
— Знаешь, я-то думал, что хотя бы уйти смогу на своих условиях. Не то чтобы там… Ворваться в их главный филиал и подорвать себя к чертям собачьим… Но хотя бы помахать им факами на прощание, — он сделал паузу, чтобы набрать воздуха. — Хер там. Они меня напрочь утопили.
— Кто “они”-то?
— Демоны, чувак. Реальные демоны, которые в Аду живут и всем заправляют.
Один из тех ответов, который порождает лишь больше вопросов.
— Иди сюда, — сказал Фобос, и я послушался. — Сейчас меня накроет. Уже накрывает, если точнее. У меня просьба напоследок к тебе будет… Тупая такая, но сорян, какая есть.
Он сделал паузу, чтобы глубоко вдохнуть. Лицо демона в равной степени отражало как страдания от боли, которую он уже испытывает, так и страх перед той болью, которая ещё лишь предстоит.
— Похорони меня, — сказал он, сосредоточившись взглядом на стене. — Там рядом со мной даже лопата лежать будет. Знаешь Большой парк?
— Да.
— Круто. Я сейчас там, в лесной части, в самой глубине. Точно сказать не смогу, но ты уж постарайся найти.
— Похоронить? — я лишь сейчас начал понимать, что происходит. — Стоп, так как я тебя найду-то?
— Скорее всего, я буду орать. Громко или тихо, не знаю, как получится…
То есть он будет?..
— Да, я буду живой. Не смотри на меня так. Прикол в том, что похоронить меня надо заживо, ты понял?
Я молчал. Все мои силы сейчас уходили на то, чтобы уложить в голове его просьбу — и сил было недостаточно.
— То есть как, — пролепетал я, — заживо?..
— Берёшь лопату, копаешь яму, кидаешь меня в неё и закапываешь, — сказал он так просто, будто это конвейерная работа. Вдруг он застонал от боли, и я понял, что недалёк тот миг, когда он уже не сможет нормально говорить. — Братан, я в любом случае сдохну, ты только лучше мне сделаешь.
Вот уж и правда мотивирующее напутствие…
— И, пожалуйста… Дьявол… Побыстрее, м-мхма-а-а-а-а!!!
Последние слова Фобоса расплылись в крике адской боли, и мир вокруг начал покрываться белой плёнкой — верный признак того, что скоро я вновь окажусь в квартире Ники и Сомнии. И снова начала болеть голова.
Интерлюдия. Сёстры
Когда Андрей окончательно отключился, Вероника ещё секунд пять смотрела на сестру и ждала, пока она уйдёт вслед за Проводником.
— Не затягивает? — спросила она с подозрением.
— Не-а, — ответила Алиса.
Они обе вздохнули. Старшая — потому что пропала возможность оговорить некоторые детали заранее, а младшая — потому что её только что обломали до новых знаний. Ей ещё не приходилось видеть, как Проводник уходит на вызов из одного места с напарником. В теории это должно было происходить одновременно, но как обстоят дела на самом деле? Может, есть какая-то задержка?
Вдруг Ника оживилась и прошла к шкафу. Раздвигая дверцы, она уронила Андрея на пол, но не обратила на это никакого внимания. Из шкафа девушка вытянула футболку и спортивные штаны.
— Ты… — Алиса посмотрела на неё и оборвала вопрос, который хотела задать.
Наиболее разумная часть её сознания очень хотела спросить: “Ты действительно собираешься переодеваться, пока он лежит здесь и может проснуться в любой момент?”. Однако вопрос был лишён смысла — во-первых, она прекрасно знала свою младшую сестру, а во-вторых она и так прекрасно видела: Ника не собиралась — она уже это делала.
— И давно тебя посещает… — Алиса попыталась сформулировать вопрос. — Непреодолимое желание раздеваться на глазах у парней?
Ника улыбнулась:
— Интересно посмотреть, как он отреагирует, — наугад сказала она, торопливо расстёгивая пуговицы на школьной блузке.
— Ты же и так прекрасно знаешь, — сщурилась Алиса.
Ника ухмыльнулась:
— Набросится, прижмёт к кровати и будет властно доминировать?
Вслед за блузкой, брошенной на кровать, девушка расстегнула молнию на юбке. Постороннему человеку могло показаться, будто она совершенно не смущается находиться перед малознакомым парнем в одних колготках и нижнем белье. На самом деле, так всё и было. Последняя капля стыда испарилась из души Ники ещё год назад, когда в шестнадцать лет у неё начали первые “галлюцинации” .