Увы, но, как выяснилось, это для смертных моих сил было более чем достаточно. Против настоящих обитателей Бездны этого не хватало. Тем более, когда речь шла об исчадии ада — элите, можно сказать, верхушке Баатора. Крылатый гуманоид, покрытый красной чешуёй, окруженный огненными всполохами, быстро мечущийся из стороны в сторону в попытках добраться до меня жуткого вида двуручным клинком…
Оба моих напарника, несмотря на превосходство Джима в силе и опыте, продолжали давить. Более того, Лингдоу даже умудрился ранить Хогана, воспользовавшись некогда показанным ему заклинанием школы трансфигурации. Благодаря нему парень превратил пол под архимагом в стальную гибкую лозу, что обвила тело Джима, превратившись в колючую проволоку с длинными, в десяток дюймов, шипами, покрытыми символами темного наречия. Судя по всему, самый молодой архимаг «Орден Империи» подошел к делу с фантазией.
Короткий миг заминки Джима позволим моим товарищам вскрыть его артефактные щиты, но на том их успехи закончились. Я почувствовал приближение сильной нежити, но сделать что-то уже не успел. Тени, проникнув под щиты, моих напарников собрались в высокие фигуры, превратившиеся в женщин-вампиров. Их пылающие серебром клинки попросту снесли головы сразу двух архимагов новой Империи Дракона.
Ещё одна группа вампиров попробовала провернуть подобное уже со мной. Правда, не стесненный артефактами Джима и Алана, я перекинулся в свою демоническую форму, из-за чего кровососы на мгновение замерли. Они ожидали столкнуться с магом-человеком, а не с порождением Бездны. Этой короткой заминки мне хватило для расправы над ними.
Увы, но баатезу никуда не делись. Они, воспользовавшись вмешательством нежити, смогли разобраться с моими щитами. Только скорость и ловкость позволили мне избежать травм в первые секунды перехода схватки в рукопашную плоскость. А, ведь, требовалось ещё и противостоять Хогану, который тоже не сидел сложа руки. Древний архимаг, оказавшись в более выгодном положении, принялся наседать на меня, пытаясь достать заклятиями и метая телекинезом артефактные кинжалы.
К моему удивлению в бой вмешались те, о ком я уже забыл.
Танар’ри.
Как они тут оказались и чьи приказы выполняли можно было разобраться позже. Сейчас самым важным было то, что сразу пять камбионов и столько же набассу, ведомых глабрезу и малирит, набросились на баатезу, давая мне возможность заняться Хоганом. Краем сознания я отметил, что танар’ри не атаковали ни меня, ни Сириуса, который тоже остался один. Ему, как и мне, благодаря опыту общения с вампирами, удалось избежать расправы со стороны высшей нежити. А останков этих тварей, как оказалось, вокруг нас было больше десятка.
Архимаги действительно хорошо подготовили ловушку. Несмотря на то, что все их сторонники мертвы, Алан и Джим остались против меня и Сириуса. Вероятность нашей гибели, даже с учетом вмешательства танар’ри слишком велика. Собственно, если бы не неизвестный благодетель, то мы оба тоже могли погибнуть в первые же минуты нападения баатезу.
Между тем, стоило мне и Хогану оказаться один на один, но без его артефактов-подавителей, как ситуация начала меняться в лучшую для меня сторону. Ярость подпитывала Адское Пламя и Огонь Мертвых, которые я чередовал с другими своими атаками. Из-за этого оставшиеся щиты архимага быстро проседали, а на лице ублюдка появилось легко читаемое беспокойство. Ощутить его эмоции в энергетическом спектре не получалось — слишком уж сильно реальность была искажена нашей схваткой. Мироздание тут буквально бурлило и разрывалось от выплескиваемой силы и мощи заклятий.
Вспышка смерти кого-то могущественного заставила меня дернуться. Это мог быть как Вейли, так и Блэк… Оставалось надеяться на то, что Сириус…
Боль обожгла спину, а затем я ощутил как ярость внутри меня буквально взорвалась ураганом, вырвавшимся наружу. Он тянул моё естество куда-то в сторону, за пределы бытия…
Глава 150
Удар Черным Пламенем, совмещенный с использованием Теневых Копий, ударивших Вейли через пролом в щите в его нижней полусфере, оказался для древнего архимага фатальным. Казалось бы, простейшее заклятие, коим владеют юнцы… Но оно было единственным, что Сириус мог применить мгновенно, используя лишь силу воли, без энергетических плетений и долгих словесных формул.