Теперь меня волновало другое. Что мне делать с этой любовью? Макс испытывает ко мне дружеские чувства — это ясно, хотя… Ведь тогда в Карпатах, мне показалось, что я ему нравлюсь. Но с другой стороны, как только мы сюда приехали, его отношение поменялось. Мы стали лучшими друзьями не больше. Но опять же, иногда я ловила на себе его внимательные взгляды. Так не смотрят на друзей, так смотрят скорее на любимых людей. Я окончательно запуталась.
Надо подумать, что мне делать дальше. Если я попробую проявить свою любовь к нему, а для него я просто друг, я потеряю его, а он мне нужен. Если он станет избегать меня, это будет самым страшным ударом для меня. Лучше оставить всё как есть, и наслаждаться тем, что он рядом хотя бы как друг. Но с другой стороны, а вдруг я тоже ему нравлюсь?
Я поднялась с дивана и, подойдя к камину, протянула руки к огню. От этих вопросов и моих страхов у меня начала болеть голова. Хорошо, допустим, он ответит на мои чувства. Здесь тоже не всё просто. Было три варианта возможного развития событий. Первый — он не любит меня, но из-за того, что я нектэрия, он не станет меня расстраивать и сделает вид, что тоже меня любит. Я не хотела этого. Не хотела быть для него ярмом на шее. Больше всего меня пугало, что он притвориться, что любит меня, а я это почувствовав, не смогу отказаться даже от той фальши, которая будет исходить от него. И в конце однажды он возненавидит меня.
Второй вариант — он испытывает ко мне интерес. Не любовь, а просто мужской интерес, и ответит на мои чувства. Но кто я такая, чтобы удержать такого мужчину, как он, и он, потеряв ко мне интерес, бросит меня. Мне будет очень больно, намного больнее, чем тогда. И если я собираюсь показать Максу, как я к нему отношусь, я должна быть готова, к тому, что он бросит меня. И я окажусь в своём личном аду, в котором буду гореть до последнего своего вздоха.
Был ещё и третий вариант — самый нереальный и сказочный. Он тоже любит меня, и я ему нужна. Но в сказки я никогда не верила. Если уж моя собственная мать не нашла во мне то, за что можно меня полюбить, за что может полюбить меня Макс? Значит, буду надеяться на второй вариант, и на всякий случай приготовимся к первому.
Переодевшись в шорты и топик, я поменяла диск и, поставив старый альбом Deleriuma, легла в кровать. Итак, пора принимать решение — рискнуть или оставить всё как есть. Я лежала и мучалась, не зная, как поступить. Рискнуть — и в случаи неудачи, потерять лучшего друга; или получить хоть кратковременную ответную любовь, за которую потом буду расплачиваться огромной душевной болью. Готова ли к этому? Что же делать? Как мне поступить? «Рискни. Давай будем решать проблемы по мере поступления. В конце концов, даже если всё будет очень плохо, ты выдержишь» — прошептал внутренний голос. Ну что ж, или пан, или пропал. Я приняла решение — я скажу Максу, что люблю его. Если я почувствую, что Макс делает вид, что любит меня, я найду в себе силы освободить его от моей любви и дам ему свободу. А если он ответит на мои чувства, я просто буду наслаждаться каждой проведённой рядом с ним минутой. И будь, что будет. По крайней мере, я не буду мучаться, как сейчас, задавая себе вопрос — любит он меня или нет. Я точно буду знать ответ.
Теперь остался только один вопрос. Как мне сказать или показать ему, что я люблю его? Я так и не решила, как это сделать. Меня начал одолевать сон. Последние дни я плохо спала, и сегодня, приняв решение, я, наконец-то расслабилась. Макс приедет завтра только после обеда, и я на свежую голову, завтра с утра решу как мне рассказать о том, что я чувствую. Я заснула.
Глава 6
Я гнал машину с запредельной скоростью, спеша вернуться в замок. Я не видел Лану уже четыре дня и сильно тосковал по ней. Яромир и все остальные остались в Давосе, поэтому самолёт я оставил им, а сам взял машину напрокат. Через час-полтора я буду уже рядом с Ланой. Я ещё сильнее нажал на педаль газа, утопив её полностью в пол.
Эти четыре дня были для меня каторгой. Раньше, когда, я уезжал, я всегда возвращался к ночи в замок, чтобы быть рядом с Ланой и охранять её сон. Мне нравилось быть рядом с ней всегда, но днём я был для неё просто друг, с которым ей интересно, и я вынужден был притворяться, что она для меня такой же друг, как и я ей. А вот ночи были только мои, мне не надо было притворяться, и я спокойно мог наслаждаться её близостью, держа её в своих объятьях. Я настолько привык к этому, что не мог представить себе, как провести ночь без неё.
И вот теперь, я точно знал, как это — провести ночь вдалеке от неё. Дейм не разрешил мне приезжать каждую ночь домой, потребовав, чтобы я находился и на неофициальных мероприятиях, которые начинались вечером. Я понимал, почему он это потребовал — в мире экономический кризис, курс евро стремительно падает, цены на продукты растут, из-за весенне-летних наводнений, которые уничтожили все посевы. Только я мог заставить главу корпорации или концерна, принять решение поступить не себе во благо, а для блага всего человечества. Но именно эти вечерние мероприятия и раздражали меня больше всего. Если на официальных мероприятиях я был сосредоточен на своей работе, на этих вечеринках, где оговаривались основные условия будущих соглашений, мне было хуже всего. Мужчины любят украшать своё общество большим количеством красивых женщин, а женщины любят красивых, богатых мужчин. И любая их них, увидев нашу компанию, просто теряла голову. На этих вечеринках мы больше отбивались от женщин, чем работали. Хуже всего было Яромиру, он помимо своей воли читал их мысли, и его просто перекашивало от отвращения, когда он читал их фантазии и понимал, какие меркантильные интересы ими двигают. Эти женщины рассматривали находящихся рядом мужчин, как ходячие кошельки. А в нас они видели не просто кошельки, а очень красивые кошельки, который никто другой не смог получить. Раньше я этого не понимал, и относился со снисхождением к попыткам привлечь моё внимание, но сейчас, встретив Лану, я понял Яромира. Он любил Донату и никто другой ему не нужен был, так и со мной. В моём сердце жила Лана, внимание остальных женщин раздражало.