- Девочке ты ничего не рассказал... - я даже не спрашиваю - и так понятно...
- А нахера? - тут же начинает стволынить Богдан.
- Красивая, кстати, девочка... - подкидывает дровишек Ванька.
- Мне на ее красоту похеру! - рычит Дан.
- Что будет, когда она узнает? - откидываюсь на спинку дивана и потираю глаза. Башка сейчас лопнет...
- Не выспался? - переключается со своих страданий Дан.
- Тему не переводи! - даже громко говорить больно...
- А как она узнает? Да и кто сказал, что она не знает? - заводится с пол-оборота Богдан.
- Хочешь сказать, что она в курсе, что нахер тебе не сдалась, но.. Или уже сдалась? - не пойму, как-то не сильно он сопротивляется этому браку. Когда люди не хотят... И тут же перед глазами образ одной такой нехочухи...
- Нормально всё... - огрызается Дан.
- Быстро... - комментирует Ванька.- Жаль, не на меня запала, я бы... - дразнит нашего жениха.
- Это потому что она тебя не видела... - резким толчком отрываюсь от спинки дивана. - От башки что-нибудь есть?
Дан уходит на кухню, которая отделена от комнаты только барной стойкой, и достаёт какую-то пластиковую ёмкость с верхней полки.
- Пенталгин пойдёт? - спрашивает, покопавшись в аптечке.
- Так, может, мне с ней познакомиться? - продолжает поддрачивать Богдана Ванька. - Она сразу передумает с тобой...
- Ван! - рявкает тот, кому, якобы, плевать...
- Таблетку дашь, Отелло? - обрываю их перепалку. Сначала пусть Дан лекарство мне отдаст, а потом уже они собачатся, как хотят...
И Богдан тут же подаёт мне блистер и стакан с водой.
- Чё случилось то? - подсаживается ко мне Ванька.
- Херня... И дама в беде... - отвечаю прежде, чем забросить таблетку в рот.
- Ааа.. - тянет Ванька. - Хорошо вам... Весело...
Да обхохочешься, ёпта...
Алексия
Когда проблемы наслаиваются одна на другую, уже не понимаешь, с какой стороны нужно к ним подходить...
Андрей, Лука, родственники мужа и, вот, теперь это Игорь...
Но если со всеми другими я, что называется, сама дура, то полусосед...
Вот что он ко мне прилепился, как банный лист?
Да понятно - что... Не настолько же я идиотка, чтобы не почувствовать его интерес...
Просто странно... Нет, я, конечно, не уродина, однако...
Когда я последний раз смотрела на себя в зеркало не ради того, чтобы проверить, не остались ли на лице разводы от зубной пасты?
А косметикой я когда последний раз пользовалась?
Крем для рук и гель для душа считаются?
И, нет, я не неряха и не замарашка, просто... А когда-то мне нравилось краситься... У меня красивые пушистые ресницы, но они светлые, а черная тушь и жидкая подводка, которой я делала тоненькие стрелки по верхнему веку, делали глаза такими...
Андрей тогда сказал, что его просто поразил мой взгляд...
Знала бы, чем это обернётся, не красилась бы в тот день совсем... И не смотрела бы на компанию парней и девушек, которые шли мимо скамейки, где мы сидели с Шуней... И, вообще, не пошла в этот парк...
Но что теперь говорить о том, что невозможно исправить...
Андрей в тюремной больнице, родственники его... После той драки с Фаиной я думала, что мне придётся ходить на какие-то допросы или следственные эксперименты, или что там нужно... А не было ничего - мне никто не звонил и никуда не приглашал. Видимо, не настолько существенное всё это, что даже в полиции об этом "забыли". Но, наверное, оно и к лучшему - мне только с этой стороны дерготни не хватало...
А Лука... Да, вот такая я ужасная сестра, но мне абсолютно всё равно, что с ним происходит. Можно всю жизнь бегать за зависимым человеком, пытаясь вернуть его к нормальой жизни и в итоге и ему не помочь, и свою жизнь стустить в унитаз...
У меня есть ради кого жить...
А брат... А пусть сам решает, что ему делать со своей жизнью...
После того обморока я многое пересмотрела...
Я так переживала из-за всего, что происходит вокруг меня, с людьми, которые, конечно, никогда до конца не уйдут из моей жизни, но... Но они не настолько значимы для меня теперь, чтобы я рисковала тем, кто является смыслом моей жизни - моим сыном.
Что было бы, если я ударилась чуть сильнее? Что было бы с Лёней?
Мать в могиле, отец в тюрьме и родственники, которым он нужен разве что для получения пособий и пенсии по потери кормильца...
Стоили все они вместе взятые со всеми их проблемами того, чтобы мой сын остался один, никому не нужный в этом мире?
А если бы я ударилась не насмерть, а стала бы, допустим, лежачим овощем, хлопающим глазами и писающим-какающим под себя?