— Ты слышал, что она погибла в автомобильной катастрофе?
— Слышал, конечно, — отмахнулся Чарли. — Она же была моей клиенткой. Впрочем, это тебя не касается.
— Очень даже касается! Я занимался делом о ее разводе — это раз. Она назначила меня своим душеприказчиком — это два.
— Тебя? — искренне удивился Чарли. — Чего ради?
— Этого я пока не знаю, зато знаю много других интереснейших вещей. То, например, что Марина Паульсен тянула кое с кого денежки, а ты их отмывал.
— В жизни не слышал ничего более идиотского!
Джон прошел в гостиную и остановился напротив брата.
— У меня ее бумаги! Там очень подробно, день за днем, ее собственной рукой описано, как вы вместе занимались незаконными махинациями! Марине Паульсен уже ничто не сможет повредить, а вот тебе грозит долгий, очень долгий срок.
— Выходит, она все записывала… — пробормотал Чарли, и в глазах его впервые мелькнуло беспокойство.
— Наконец-то до нашего умника дошло! Она была достаточно умна, чтобы проворачивать свои делишки, почему же ей было не обезопасить себя на случай неприятностей? Будь уверен, она не случайно пришла именно ко мне с делом о разводе. Если бы выплыла правда, я бы из кожи вон лез ради ее защиты, потому что иначе пострадал бы и ты.
— Так бумаги не видел никто, кроме тебя?
Чарли облегченно расслабился, получив подтверждающий кивок.
— Это не значит, конечно, что мне есть чего бояться. Ничего преступного я не совершал, но… но лучше никому не показывать эти бумаги. Спрячь их подальше, а еще лучше — сожги.
— И все? — рявкнул Джон в ярости. — Вот так просто? Как будто ничего и не было, так?
— Да ладно тебе, Джон, — Чарли сбавил тон и просительно заглянул ему в глаза. — Марина вовсе не была исчадием ада, она просто трясла понемногу всякую местную шваль. Деньги надо было как-то пристраивать, а у меня есть парочка надежных банковских счетов. Так что ничего страшного не случилось.
— Я ушам своим не верю, — медленно сказал Джон. — Ты занимаешься незаконной деятельностью и не испытываешь никаких угрызений совести. Единственное, что тебя беспокоит, — это как выйти сухим из воды.
Неожиданно он начал кричать, размахивая руками перед носом у брата.
— Ты преступник, понимаешь, преступник!
— Да что на тебя нашло, Джон? — зло спросил Чарли, вскакивая и прячась за спинку кресла. — Ты приходишь сюда как разгневанное божество, клеишь мне всякие ярлыки, — чего ради? Что я такого сделал? Это тебе все само плывет в руки, и ты даже не задумываешься о том, что не всем так легко живется!
Джон так опешил, что забыл о цели своего прихода.
— Я не знал, что ты так на все смотришь… что ты думаешь…
— Теперь ты знаешь. Может, ты и безупречный человек, но это не дает тебе права судить других. И знаешь что, Джон? Я бы не хотел быть похожим на тебя. Ни за что на свете.
Обиженный, Джон ощетинился снова.
— Не заговаривай мне зубы! Немедленно начни выпутываться из этой истории с деньгами Марины Паульсен и, если у тебя еще есть хоть капля здравого смысла, найди себе занятие, которое не противоречит закону!
— Вот совет, достойный любящего брата.
— Ты, видно, растерял последние мозги! — взорвался Джон. — Я стараюсь тебе помочь!
— Святой ты человек! — последовал насмешливый ответ.
Джон повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Возвращаясь домой, он безуспешно старался подавить гнев. Стоит ли столько времени вести нормальную человеческую жизнь, если рано или поздно все-таки лезешь на рожон! Впрочем, с чего он взял, что Чарли жил законопослушной жизнью хоть пару месяцев? Для Джона это казалось само собой разумеющимся, именно поэтому брат так успешно водил его за нос. Если бы Марина Паульсен не погибла, история с вымогательством так никогда бы и не всплыла. Хотя, конечно, могло случиться, что какой-нибудь полицейский поймал бы ее с поличным.
— Если только это был бы честный полицейский, — с горечью произнес Джон вслух.
Постепенно гнев сменился печалью. Чарли был слишком ленив и жаден, чтобы вести честную жизнь, но обвинял в своих неудачах всех, кроме себя самого. Его возмущенные слова: «Тебе все само плывет в руки!» — до сих пор болезненно отдавались в памяти Джона, но он знал, какая тяжелая работа стоит за всем, чего он достиг. Нечего было и надеяться, что Чарли замечает это. Он видел то, что хотел видеть: у старшего брата есть все, о чем только может мечтать мужчина.
«И ведь он прав», — подумал Джон благодарно.
Возможно, жизнь плейбоя не так уж и нравилась Чарли. Он мог утверждать это, но стоило ли принимать за чистую монету каждое его слово? Может быть, нужно лучше разбираться в людях, уметь заглянуть им в душу, стараться понять их поступки?