Мизли хотела бы получить полный разбор событий этой ночи, но мне нужно было время, чтобы осмыслить это. Бросив на нее беглый взгляд, я бросилась в ванную, хлопнув и заперев дверь, прежде чем она успела ворваться. Неудивительно, что ее кулаки тут же забарабанили по противоположной стороне, ручка дергалась, когда она пыталась силой протиснуться вместе со мной.
— Эй! Мне нужны все грязные подробности, сучка! – она постучала еще несколько раз, но я проигнорировала это, собираясь вместо этого включить душ. Она могла бы подождать еще пятнадцать минут.
Дни, казалось, приходили и уходили еще медленнее, чем раньше, июль перешел в август. Работа была более напряженной, поскольку мы планировали, что туристы, приезжающие в конце сезона, приедут через национальный лес, который тянулся вдоль окраины города, но даже с дополнительной рабочей нагрузкой мои мысли все время блуждали. Прямо назад в старый бар с сексуальным барменом и грязными вещами, которые мы там делали.
Боже мой, была ли дверь вообще заперта? Мог ли кто-нибудь войти? А что, если Джон что-то забыл и вернулся? Действительно ли я готова к обвинению в «публичной непристойности»?
Что это говорило обо мне, что напоминание о том, что я занималась сексом в общественном месте, снова возбудило меня? Это был риск, который привел меня так быстро? Или это был партнер? Майло. Прошло три недели, и я не могла выбросить его из головы. Его улыбка, его смешок, его глаза, его руки... Хотя я еще не писала ему. Не то чтобы это была полностью моя вина. Во вторник Мизли была отличной напарницей, но в среду утром она официально стала тупицей. Похоже, она пришла в себя после нашего предыдущего дня с мороженым и смехом, и теперь у нее сложилось впечатление, что я все-таки тороплю события с Майло. Видимо, после того, как она наконец вытянула из меня все пикантные подробности, она еще больше убедилась. — Никто не может так повлиять на приятеля по сексу, Берди. Вот как ты пострадаешь, – я могла читать между строк. Она не хотела, чтобы я оказалась в такой же ситуации, как она, и мое сердце было разбито.
Итак, эта дура удалила его номер из моего телефона и запретила мне брать ее машину. Она сказала, что не верит, что я не поеду к нему снова, и что она могла сказать, что я, как она красноречиво выразилась, «выпорота». Теперь, когда прошло несколько недель, а я все еще был зациклена на воспоминаниях о нашей совместной ночи, я задавалась вопросом, может быть, она права. Я не слишком беспокоилась о своем сердце, но я могла видеть, как меня это зацепило. Время и пространство, вероятно, были хорошей идеей. Это не значит, что мне это должно было нравиться.
— Привет, Берди, – Девин, еще один стажер из отдела парков, робко подошел к моему столу, засунув руки в карманы своих синих джинсов.
Девин был заметно влюблен в меня с того дня, как я начала. Я не была настолько тщеславена, чтобы верить, что мужчины видят меня, и их мир останавливается, но в случае с Девином, он не пытался этого скрыть. Или, может быть, он пытался, и у него это просто ужасно получалось. Он пялился на меня с другого конца комнаты, иногда настолько теряясь в своих мыслях, что опрокидывался на стуле, как только я отвечала ему взглядом. Это было почти мило.
— Привет, Девин, я как раз собиралась уходить. Что случилось? – я изо всех сил старалась говорить непринужденно. Он был совсем не непривлекательным парнем — высокий, немного долговязый, разумно одетый, с зачесанными назад светлыми волосами и веснушками, которые разбрызгивались по его лицу под очень яркими голубыми глазами. Осмелюсь ли я сказать, что он немного симпатичный? Но я усвоила урок от симпатичных. Брайан тоже был симпатичным — и он также был абсолютным кошмаром. Я не думала, что Девин будет таким... ну, сумасшедшим, но я также не предполагала этого от Брайана.
— Да, да, я тоже... — он замолчал, сгорбившись. Я попыталась вежливо улыбнуться, натягивая ремешок своей сумки через плечо.
— Ну, увидимся...
— Я думал, может, ты захочешь пойти перекусить? Я заметил, что ты сегодня не обедала, – он выпалил, затем вскинул руки. — Не то чтобы я за тобой наблюдал, просто обычно ты ходишь со своей подругой, а сегодня ты не пошла, так что я подумал, может, ты голодна. Я знаю одно милое местечко в квартале отсюда, и...
Он продолжал и продолжал, пока я таращилась, раздумывая, как бы полегче его отпустить. В моей голове промелькнули образы горячего, потного секса в баре, карие глаза, уставившиеся на меня сверху вниз, острые белые зубы, кусающие соски, и влага, скопившаяся между ног. Когда я подумала об отказе от свидания, это и пришло мне на ум. Мизли была права — я была в ярости.
Я не особо хотела встречаться с Девином. Он не подходил... ну, ни под какие критерии для меня. Но, может быть, просто может быть, встречаться с ним будет достаточно обыденно, чтобы я могла прожить сорок пять минут, не думая о нем.
— Конечно! Давай сделаем это, – я хлопнула в ладоши, эффективно положив конец его нервным бредням. — Я напишу Мизли и дам ей знать, что мне не нужно ехать домой.
Девин отвез меня домой ровно в шесть вечера, нежно поцеловав меня в щеку и коротко обменявшись парой слов о том, что мы увидимся в офисе в понедельник. Место, куда он меня отвез, было хорошим, как он и сказал, там подавали простые французские блюда, названия которых я не могла выговорить, поэтому я остановилась на каком-то салате. Затем мы, сцепив руки, пошли к моей и Мизли любимой тележке с мороженым и угостили себя рожком, прежде чем он отвез меня домой.
Разговор был легким, если не скучным, в основном о работе. Девин задавал мне вопросы о моем образовании по экологическим наукам, например, почему я решила учиться в Калифорнии, когда во Флориде были отличные школы. Я проигнорировала этот вопрос. Он спросил страшное: «Ты всегда хотела работать в национальных парках?», и мне пришлось ущипнуть себя, чтобы не застонать. Я солгала сквозь зубы: «Да. Я очень увлечена нашими лесами и дикой природой».
Девин уже задержал большую часть разговора, так что я знала, что он подумает, если я скажу ему правду. Как и многие люди нашего возраста, Девин был полон амбиций. У него были надежды и мечты, возникшие за годы, которые он только что провел, заканчивая свое образование. Были лестницы, по которым он хотел подняться, цели, которых он хотел достичь. Я была рада за него. Правда. Но как сказать человеку со звездами в глазах, что ты мечтаешь ничего не делать? Быть никем? Это восхождение по пресловутой лестнице больше походило на билет в один конец в твой личный ад, чем на что-либо еще? Как сказать им, что у тебя уже было достаточно «волнений», чтобы хватило на всю жизнь, и теперь ты готова уйти на пенсию и вести размеренное существование? Если только ты не хочешь погасить эти звезды и заставить их смотреть на тебя как на сумасшедшего — ты этого не делала.