— Н-н-ничего...
— Н-н-ничего, – он издевательски пробормотал: — Маленькая сучка даже не может говорить по-английски. Не могу сказать, что я удивлен, ты такая же глупая, как твоя сучка-мать.
— Я сказала, хватит, Дон, – мама повернулась, так крепко сжимая в руке стакан, что костяшки ее пальцев побелели. — Почему бы тебе не пойти в свою комнату, птичка? Я позову тебя на ужин.
— Нет! – Дон рявкнул, его кулак пролетел так быстро мимо моего лица, что моя челка затрепетала. Прямо возле моей головы его костяшки проломили гипсокартон, оставив после себя большую дыру. — Ты не двигайся, – он зарычал на меня, повернувшись к маме и встав прямо перед ней. — А ты. Кем ты себя возомнила? Ты считаешь себя большим человеком? Указывать мне, что делать? Я скажу тебе кое-что. Я мужчина в этом доме. И пора тебе завести здесь одного. Не такого, как те маленькие сучки-мужчины, которые были у тебя раньше, – рука Дона поднялась и схватила мамины волосы, выдергивая их из пучка, который она носила на работе.
Краем глаза я увидела, как мой брат молча присоединился к нам на кухне. Мама увидела его в то же время, но не сказала ни слова. Ее голова качнулась так едва заметно, что Дон никогда бы не заметил, но мы с Ники заметили бы. Никки вытянул руку и схватил меня, потянув меня с места за столом и потащив по коридору в свою спальню. Он закрыл дверь и задвинул комод перед ней, прежде чем я успела обернуться.
Мамин мобильный телефон был зажат в его руке, и он сунул его в карман своих баскетбольных шорт. Это был наш привычный распорядок. Мама приходила домой, и они пили свои напитки. Дон начинал кричать о чем-то, и внезапно они начинали драться. Если Никки и я не убирались с дороги до того, как все становилось плохо, становилось еще хуже, поэтому мама научила нас прятаться в комнате Никки и запирать дверь. Если она начинала кричать, Никки приходилось вызывать полицию.
Но она на самом деле не хотела, чтобы он вызывал полицию. В тот единственный раз, когда он это сделал, Никки попал в беду, как только ушли офицеры. На следующий день мама вела себя так, будто ничего не произошло, хотя журнальный столик прабабушки был разбит вдребезги. Так что теперь Никки взял телефон «на всякий случай», что бы это ни значило. Мой брат повернулся ко мне, его теплые карие глаза смягчились, а губы растянулись в успокаивающей улыбке. Она была фальшивой, но я приняла ее, как и всегда.
— Эй, — сказал он, обнимая меня за плечо и подталкивая к своей комковатой двуспальной кровати. — Что ты скажешь, если мы построим форт из одеял?
Стекло разбилось в коридоре, и мама взвизгнула от разочарования. Дон что-то кричал ей о том, что она никчемная, а она кричала на него, что он свинья. Мои глаза были широко раскрыты и прикованы к двери, которая отделяла нас с братом от них.
Ник продолжал говорить, как будто ничего не происходило, уже складывая подушки по краю матраса. — Тодд дал мне вчера на уроке естествознания леску. Он сказал, что лучший способ сделать внутреннюю палатку — продеть леску через одеяло и прикрепить ее к потолку. Может, попробуем?
Я не ответила, все еще прислушиваясь к тому, что звучало как война в коридоре. Скребущий звук, а затем удар означали, что Дон бросил один из кухонных стульев. Интересно, в каком случайном месте мы найдем его утром.
— Берди? — спросил Никки, слегка толкнув меня в плечо.
— Что? — я моргнула, подняв глаза, чтобы увидеть беспокойство на его лице. Он снова улыбнулся, на этот раз немного более натянуто.
— Я сказал, может, попробуем? – в руках он держал тонкое зеленое одеяло, леску и канцелярскую кнопку. Я пожала плечами и кивнула, вздрогнув, когда из другой комнаты раздался грохот, достаточно сильный, чтобы затряслась дверь спальни Никка. Он научился скрывать свою реакцию, полностью игнорируя ее, когда залез на стол и прикрепил леску к потолку.
Через несколько минут он сложил одеяло таким образом, что оно напоминало палатку над его кроватью. Он сложил подушки и мягкие игрушки по краям — с одной стороны, чтобы мое крошечное тело не скользило между стеной и краем его кровати, а с другой — чтобы одеяло было заправлено и сохраняло целостность нашей импровизированной крепости. — Идеально, — сказал он, и настоящая улыбка расплылась по его лицу, когда он сжал кулаки на бедрах, осматривая свою работу. Его гордости было достаточно, чтобы заставить меня тоже улыбнуться, игнорируя звук, с которым мама говорила Дону, какой он кусок дерьма. — Ладно, пошли. Я взял аудиокассету «Широкое окно» в библиотеке в пятницу.
Я ухмыльнулась от уха до уха, забравшись в кровать и зарывшись в одеяло, пока он настраивал свой магнитофон. Мы устроились, рука Никка притянула меня к себе, пока рассказчик начал рассказывать историю сирот Бодлеров. Мы сосредоточились на истории, и только старый пластиковый походный фонарь Ника освещал нашу маленькую крепость. Маму и Дона все еще было слышно, даже несколько часов спустя, но мы игнорировали их, позволяя себе притворяться, что если Бодлеры могут пережить все то, что пережили они, то нам, конечно, не так уж и плохо. Когда кассета щелкнула, давая понять, что пора переворачиваться, мои веки отяжелели. Ссора мамы и Дона перешла в возбужденную невнятную перебранку, красные цифры на будильнике Никка мигали 11:30 в кромешной тьме его комнаты. Мой живот урчал, но я знала, что нас не позовут ужинать. Мы не выйдем из этой комнаты сегодня вечером, а утром все будет так, будто ничего и не было. Я посмотрела на своего старшего брата, который лежал рядом со мной, переплетя пальцы на груди, пока смотрел на вершину одеяльного форта.
Решительным голосом он прошептал: — Однажды я вытащу нас отсюда, Берди. Тебя, меня, маму. Мы уедем далеко-далеко, где такие люди, как Дон, больше не смогут нас найти. Маме станет лучше, и мы будем счастливы, Берди, клянусь, – ятверила ему, потому что Никки никогда мне не лгал. Он собирался уберечь меня, как всегда, и мы будем счастливы, как он и говорил.
Я снова прижалась к нему, позволяя себе погрузиться в пучину сна, несмотря на урчание в животе и грохот, доносившийся с кухни, когда у Дона открылось второе дыхание. Ник немного плотнее укутал меня в одеяла, и фонарь выключился, оставив нас в кромешной тьме. Я уснула, зная, что пока я буду рядом с братом, он позаботится о том, чтобы я была в безопасности, чтобы меня любили и заботились обо мне.
1
БЕРДИ
Только представьте, что вы дважды переезжаете страну всего за несколько лет, надеясь найти место, которое не будет ощущаться как адские глубины, разверзшиеся на земле. В первый раз вы знали, что летом будет жарче, потому что это было прямо на побережье. Во второй раз вы провели все необходимые исследования и были убеждены, что наконец-то будет передышка от жары, которая может соперничать только с задницей Сатаны. Поэтому вы собираете вещи в общежитии и запрыгиваете в этот U-образный тягач, чтобы отправиться туда, где, как вы на самом деле надеетесь, будет ваш вечный дом... только чтобы получить в лицо 95-градусную жару, которая ощущалась скорее как 110, щедро уложенную влажностью 86%.