Я узнал в ней девушку, которую почти вынесли из боулинга в ту ночь, когда я встретил Берди, и мгновенно почувствовал укол защитного желания от Берди. Я слышал, как парень, который пришел забрать блондинку, набросился на Берди, обвиняя ее в поведении этой, несмотря на то, что они обе были взрослыми женщинами. Почему она должна была контролировать свою подругу? Я воздержался от осуждения, напомнив себе, что это не мое дело.
— Ты не Девин, — выдавила она, ее тон был не слишком приятным.
Предположив, что Девин — тот клетчатый придурок, который был с Берди ранее сегодня вечером, я сдержал собственническую гримасу.
— Это было бы правильно.
Женщина продолжала сверлить меня взглядом, пронзая с нескрываемым испытующим взглядом. Я выдержал ее взгляд, не желая позволять совершенно незнакомому человеку заставлять меня чувствовать себя неполноценным. Прошло несколько мгновений, прежде чем она наконец опустила руки и вздохнула.
— Не делай ей больно, – затем, не дав мне возможности ответить, она развернулась на каблуках и зашагала в спальню через коридор от Берди.
Чувство вины захлестнуло меня, заставив тошноту прокатиться по моему центру. Мне хотелось постучать в дверь девушки и настоять на том, что ее предположения обо мне смехотворны. Что я никогда намеренно не причинял вреда Берди, что я никогда не был способен на такое. Но реальность была такова, что если я продолжу вторгаться в жизнь Берди, она определенно пострадает. Не было никакого способа обойти это, и я знал это, я знал, что должен пойти и одеться и покинуть эту квартиру и ее жизнь раз и навсегда. Пусть она поселится с Девином, который, вероятно, был гораздо более безопасной альтернативой. И все же.
Покопавшись в маленькой кухне девочек, я нашел стакан и наполнил его водой. Когда я вернулся в спальню Берди, она сидела на своей кровати, ее желтое одеяло обернулось вокруг нее, как защитный барьер. Удивление отразилось на ее лице, когда я вернулся, и я задался вопросом, подумала ли она, что я сделал то, что должен был сделать — улизнул, прежде чем она проснулась. Но изгиб ее губ был теплым и почти застенчивым, когда ее глаза смягчились, прежде чем она похлопала по матрасу рядом с собой, направляя меня сесть с ней. Этот стук в моей груди усилился.
Я выполнил ее молчаливый приказ, придвинувшись так близко к ней, что наши тела прижались друг к другу, наслаждаясь звуком ее тихого гудения, когда я прижался целомудренным поцелуем к ее шее. Я не мог сдержаться — я должен был коснуться ее. Я никогда не хотел останавливаться. Берди была мягкой и теплой, полной противоположностью мне.
— Вот, — я передал ей стакан, побуждая ее выпить. Я внутренне взволновался, когда она слушала без вопросов, жадно выпивая воду. Мне нравилось, как она повиновалась, так быстро и непоколебимо, как будто она всю свою жизнь ждала того, кто мог бы направить ее. Мне хотелось проверить пределы ее послушания, подтолкнуть ее, чтобы увидеть, как далеко я могу ее завести. Как далеко я могу ее развратить.
13
БЕРДИ
Он не ушел. Что-то в этом оставило во мне отвратительное чувство облегчения. Мне стало мучительно не по себе от того, как быстро я поддалась влиянию; как за один момент времени я перешла от состояния опьянения и готовности вышвырнуть его задницу к тому, чтобы позволить ему вышвырнуть мою задницу на кровать.
Непреодолимая потребность зарыться в него как можно глубже, перевесила любое самосохранение, которое у меня могло быть. А затем был тот факт, что предупреждения Мизли все еще повторялись в моей голове, как раздражающий, сломанный саундтрек, напоминая мне, что я все еще не знаю этого парня.
— Как твоя фамилия? – слова вылетели из моего рта прежде, чем я успела вспомнить свой здравый смысл. Поперхнувшись водой, которую я только что выпила, я пробормотала, чувствуя, как раздражающий румянец возвращается на мои щеки. Что со мной не так?
Майло слегка усмехнулся, потирая успокаивающие круги по моей спине. — Зачем? Планируешь проверить биографию?
— Нужно ли?
Я не упустила из виду легкое содрогание на его лице и то, как круги на моей спине ненадолго замедлились, прежде чем он снова усмехнулся. — Макартур, – он прокашлялся, прежде чем отдернуть руку и положить руки на колени. — Моя фамилия Макартур. Тебе нужно мое второе имя? – он понял, как его тон стал резче?
Чувствуя себя неловко, я попыталась, но не смогла отодвинуться от нас. Не то чтобы это имело значение — я все еще была почти голой, единственное, что меня прикрывало — мое тонкое желтое одеяло.
— Я не знала, что это бремя — делиться с женщиной, с которой ты спишь, такими незначительными подробностями.
— Спишь с ней? – его слова были пронизаны горечью, и этого было достаточно. Безумное уродливое чувство заползало в мою грудь, усиливая тошноту в животе. Я чувствовала себя использованной. Грязной.
— Ладно, — я поплотнее закуталась в одеяло и встала, указывая на дверь. — Мне нужно принять душ, а тебе нужно идти.
Майло сверлил меня взглядом карих глаз, но он не сделал ни единого движения, чтобы уйти. На его лице не было никакого толкования пустого выражения, отчего дискомфорт только усилился. Рука, которая все еще указывала на дверь, начала дрожать, и моя нижняя губа невольно дрогнула.
— Слушай, Майло, — сказала я, внутренне приказав своему голосу не отступать. — Я не знаю, чего именно ты от меня хочешь, но я не какая-то... Я не... Я не делаю ничего легкомысленного. Ты явился сюда, как пещерный человек, весь взбешенный тем, что я пошла на свидание с кем-то другим, трахнул меня, а теперь ведешь себя так, будто это такая проблема, что, возможно, я хочу узнать о тебе что-то еще, кроме твоего имени и места работы. Так что мне нужно, чтобы ты ушел.
— Бёрди, я... – выражение его лица смягчилось, но он не успел договорить, потому что в этот момент скрипнула дверь.
— Отвали, Майло, она сказала тебе уйти, – Мизли стояла в коридоре с суровым лицом и скрещенными руками. Ее тон не допускал никаких возражений. Я едва узнала эту ее версию, всю яростную и покровительственную. Я заставила себя выразить благодарность, когда поймала ее взгляд, и неловко ждала, пока Майло снова наденет свою одежду. Они оба напряженно смотрели друг на друга, когда он прошел мимо нее, чтобы протиснуться мимо.
Прежде чем я успела вздохнуть с облегчением, он повернулся и посмотрел на меня.
— Мы свяжемся, Бёрд.
Его слова не оставили во мне того же чувства волнения, которое было в тот день, когда он высадил меня, вместо этого меня с головы до ног окутал слой страха. Я не знала, чего я хочу от Майло, как и того, чего он хотел от меня, но у меня было чувство, что это не то, с чем я смогу справиться.