Ну, с этим покончено. У меня было достаточно денег, чтобы уйти, и теперь мне нечего было терять. Сразу после того, как я поговорил с Берди. У меня не было никаких иллюзий, что она примет меня обратно, и уж тем более не то, что она захочет пойти со мной. Но я хотел, чтобы она услышала мою версию событий, прежде чем я уйду, и чтобы она знала, что я ухожу, чтобы я больше никогда не был тем человеком, который заставлял ее смотреть на меня так, как она смотрела на меня.
Что я проживу остаток своей жизни, пытаясь соответствовать тому типу мужчин, который никогда не заставит ее плакать так, как она сказала мне уйти. Если ничего другого, мне просто нужно было, чтобы она знала, что это не тот человек, которым я хотел быть с самого начала.
Я уже составил план, мне просто нужно было его выполнить. Моя квартира была упакована — только самое необходимое. Джон знал, что я оставлю немного мебели, и шутил о том, что использую ее, чтобы взимать более высокую арендную плату со следующего арендатора.
Думаю, полностью меблированная аренда обходится в кругленькую сумму в нынешней экономике. Он понял, когда я сказал ему, что мне придется прервать аренду и что ему нужно будет найти нового бармена.
Похоже, он планировал отдать мое место менеджера Бекку, и я был рад этому. Он всегда был отличным работником и более чем заслужил это место. Джон также заверил меня, что не будет публиковать никаких объявлений о работе, пока я не уеду из штата, чтобы не предупредить Кайла о моем отъезде преждевременно.
Я буду скучать по нему, где бы я ни оказался, но я смирился с тем, что буду просто благодарен, что в моей жизни был такой мужчина. Конечно, Джон Митчелл был немного переборщил с соусом, но он все равно был одним из лучших людей, которых я когда-либо имел удовольствие знать. Я всегда чувствовал, что он делал все возможное, чтобы быть рядом со мной, когда у меня никого не было.
Я бросал свою дорожную сумку у входной двери, когда зазвонил мой телефон, и в моей груди загрохотало рычание. Бри и Тэлон взрывали меня последние несколько дней импровизированными доставками, наваливая на меня нагрузку в какой-то жалкой попытке наказать за мою «вспышку». Конечно, когда я вытащил устройство из кармана, кислое лицо Бри высветилось на экране.
— Что? — рявкнул я, готовый послать ее к черту. Я, конечно, не стал бы этого делать, потому что это просто выдало бы меня.
— Тебе нужно быть у Дента через час, – конечно, она имела в виду одного из крупных игроков Кайла.
— Не могу. Мне нужно работать.
Если я прислушаюсь, то услышу, как она скрежещет своими блестящими винирами. Бри ненавидела, когда ей говорили «нет», и это делало для меня еще более забавным делать это.
— Жаль. Это большая выплата. Дент сегодня теряет 10 тысяч. И если ты облажаешься с этим заказом, Кайл позаботится о том, чтобы ты потерял гораздо больше, чем какая-то паршивая шлюха.
— Следи за своим чертовым ртом, – предупредил я, но проглотил остаток своего злобного ответа, во рту пересохло. Десять тысяч долларов? Я вспомнил обвинения, брошенные Берди, ее глаза покраснели и полились слезами. «Тот, кто сдает смертельные наркотики в руки больных людей просто ради зарплаты». Вот что она обо мне думала, и если я осуществлю эту сделку, то просто докажу ее правоту. Но десять тысяч — это слишком много, чтобы упустить, особенно когда я был одной ногой за пределами города.
Дент не был хорошим человеком — он им не был. Он был куском дерьма, адвокатом, который проводил время в суде, защищая настоящих гребаных педофилов и насильников. Как жаль, что он на самом деле был довольно хорош в своей работе, даже когда его клиенты были на 100% виновны? У этого парня были деньги, которые можно было прожигать, и, похоже, он хотел спустить их на героин сегодня. Тем не менее, слова Берди звенели у меня в ушах, даже когда я улаживал детали с сестрой.
Даже когда я закинул свою сумку в багажник своего грузовика и ехал час на работу в Мэдисон, где находился офис Дента. Я слышал ее голос, когда регистрировался на подземной парковке и брал пропуск на парковку. И когда я въехал на парковочное место, где Дент должен был меня встретить, я позволил себе закрыть глаза и представить, как она посмотрела на меня, когда я сказал ей, что люблю ее в тот первый раз.
Не знаю, как долго я сидел там, прижав голову к подголовнику сиденья, готовясь предать ее снова, в последний раз. Это был последний раз, потому что после этого я собирался уйти и больше никогда не вернусь. Стук в окно рядом с моей головой вернул меня в настоящий момент.
Когда я посмотрел, я ожидал увидеть немного полноватого мужчину в костюме с редеющими волосами, посасывающего жвачку и поглядывающего на часы. Но там стоял не Дент. Это был офицер в черном бронежилете с пистолетом, направленным прямо мне в голову.
— Майло МакАртур?
Я уже поднял руки, пульс медленно тек по венам. Сквозь стук моего колотящегося сердца я услышал, как офицер потребовал, чтобы я вышел из машины, держа руки над головой. Моя дверь едва успела открыться за секунду до того, как меня дернули за локоть, и толпа других вооруженных офицеров бросилась обыскивать каждую щель.
Я нисколько не удивился, увидев, как они вытащили наркотики, или как они разрезали кожаные сиденья, разрывая весь грузовик на куски, чтобы найти все до последней капли компрометирующих улик. Меня также не удивило, что они нашли гораздо больше, чем я упаковал для Дента. Было очевидно, что это была подстава. Звонок Бри. Ее абсолютное нежелание принимать «нет» в качестве ответа. Тот объем, который она требовала от меня переехать за один день, должен был быть явным признаком того, что что-то не так.
Все это не имело значения. Это не имело значения, когда они надели на меня наручники. Я едва слышал, как офицер грубо перечислил мои права Миранды и запихнул меня в заднюю часть патрульной машины. Все, что я мог видеть или слышать, была Берди, которая говорила мне, что она больше никогда не хочет меня видеть. Меня арестовывали, и я знал, что, скорее всего, пройдет много времени, прежде чем меня освободят. Она уйдет, и у меня никогда не будет возможности сдержать свое обещание рассказать ей все. У меня никогда не будет возможности доказать, что я лучше этого. Но был ли я на самом деле лучше? Эта мысль преследовала меня, пока я не услышал, как за мной захлопнулась дверь камеры.