Я позволила себе надеяться. Но по мере приближения рассвета у меня также росло чувство ямки в животе. Я была нервной и неуверенной. Я не знала, правильно ли я поступаю. Я отчаянно хотела верить, что Майло был честен, когда сказал мне, что любит меня. Что это не было просто уловкой, чтобы залезть ко мне в постель. Такого ощущения точно не было. Особенно, когда я вспомнила, как он нагло отказался спать со мной всего неделю назад — из уважения к моим эмоциональным потребностям.
Это не меняло того факта, что он лгал мне месяцами. У него было так много возможностей рассказать мне, что на самом деле происходит, даже если он боялся моей реакции. Он должен был просто сказать мне. Но разве я бы отреагировала иначе? Я не думала, что я бы так поступила.
На самом деле, теперь, когда я немного остыла и обдумала все более ясно — если бы он сказал мне когда-нибудь до того, как я смирилась со своими чувствами к нему, я бы, вероятно, просто ушла навсегда. Было бы это к лучшему? Я пока не знала.
Майло, тот Майло, которого я знала, стоил того. Я знала, что он был, в глубине души. Но что, если тот Майло, которого я знала, был выдумкой? Что, если его так сильно извратили и трансформировали в его жизни, что этот лживый, лживый человек был всем, что осталось?
Я позволила себе вернуться к мыслям о том, как он садится в свой грузовик в три часа ночи, чтобы поехать расчистить подъездную дорожку к какому-то человеку, чтобы он мог добраться до работы. И обо всем остальном, что он делал для людей, не только ради денег, но и потому, что он мог, а они нет. Это был Майло, в которого я была безумно влюблена. Это был Майло, которого я собиралась вызволить из тюрьмы через несколько часов, и это был Майло, о котором я собиралась его умолять.
Потому что я знала, в глубине души, что я действительно люблю Майло, но я не буду с тем, кто активно торгует. Я не могла давать ему шанс за шансом и позволить себе разорваться на куски, наблюдая, как он нарушает все свои обещания. Я не могла быть своей матерью и не могла быть с кем-то, кто позволял таким людям, как она.
Я сидела без сна, проигрывая его голосовые сообщения в десятый раз, просто чтобы услышать его голос. Он пытался рассказать мне все, что было у Джона, но его слова были торопливыми и запыхавшимися, как будто он боялся, что у него не хватит времени, чтобы все это пережить. Он спотыкался на словах, он ругался и умолял, и снова и снова он признавался в своей любви. Извинения звучали сильнее, его голос был сдавленным и полным раскаяния. Тексты были одинаковыми. Длинные абзацы с признанием его грехов, извинения между каждым из них. Умоляя быть услышанной.
С моим разумом, немного более твердым в своих убеждениях, я заставила себя лечь в кровать, свитер Майло поглотил мое тело. Я вдохнула его запах, все еще сильный в ткани, и позволила себе уснуть.
Казалось, что этот темп никогда не прекратится. Я активно мерила шагами зону ожидания тюрьмы округа Дейн, когда объявили имя Майло.
— МакАртур, — крикнул командир, дверь, разделяющая помещения для содержания под стражей и зал ожидания, открылась.
Когда Майло вышел, одетый в серые спортивные штаны и белую рубашку с надписью «ОКРУГ КОЛУМБИЯ ТЮРЬМА», он уставился в пол. На его лице росла рыжевато-коричневая щетина, которая росла несколько дней, а волосы, которые он подстриг короче с тех пор, как я видела его в последний раз, были в беспорядке.
— Черт возьми, Митч, я же сказал тебе оставить меня здесь, — проворчал он, все еще не поднимая глаз.
Мой голос застрял в горле, и я просто прокашлялась, не в силах говорить. Его глаза метнулись ко мне, расширившись до блюдец. Они были налиты кровью, и я задалась вопросом, плакал ли он или просто не спал. Мое сердце болезненно билось при любом варианте, ненавидя, что он здесь несчастен, даже если это была его собственная вина.
— Берди? – мое имя прошептал он, недоверчиво вздохнув.
Я одарила его едва заметной улыбкой, прежде чем наконец заговорить.
— Я сказала им, что я твоя невеста, и это был сюрприз, чтобы они не сказали тебе, кто тебя выручает.
Его губы слегка дернулись, как будто он хотел улыбнуться мне в ответ, но не мог. — Невеста, да? – флирт был неискренним.
— Не позволяй этому вскружить тебе голову, – я переминалась с ноги на ногу, мои пальцы впивались в ткань моего двухслойного платья. Я проклинала себя тем утром за свой выбор одежды, зная, что единственная причина, по которой у меня вообще было столько платьев, была в том, что я нравилась ему в них. И мне нравилось то, как я себя чувствовала, когда он смотрел на меня в них.
Майло, казалось, понял мое беспокойство, потому что его рука поднялась к затылку, расчесывая там короткие волосы.
— Нам нужно о многом поговорить, Майло, — сказал я тогда, стараясь, чтобы мой тон был легким. — Пойдем.
Он не сказал ни слова, но последовал за мной к двери, придерживая ее открытой, чтобы я могла пройти.
39
БЕРДИ
Он молчал, даже когда мы сели в дальнем углу тихой маленькой кофейни, и я сделала заказ на нас обоих.
По его виду, он отчаянно нуждался в кофеине. Его молчание не успокоило мои нервы, на самом деле, оно только усилило их. Я теряла уверенность в том, что этот разговор может пройти хорошо.
Я ждала, беспорядочно постукивая пальцами по столу, пока официантка не поставила две дымящиеся чашки мокко-капучино. Когда она оказалась вне пределов слышимости, я собралась с духом, чтобы начать говорить.
— Сначала позволь мне сказать, что мне жаль, Берди.
Мой рот захлопнулся, дыхание вырвалось из моих легких.
На его лице было выражение боли, когда он продолжал, его щеки побледнели.
— Поверь мне, я знаю, как это прозвучит, но клянусь, я собирался тебе рассказать. Я никогда не собирался скрывать это от тебя так долго, как я это сделал, но чем дольше мы шли и чем больше мои чувства к тебе становились... очевидными, тем становилось сложнее. Это не оправдание, но мне жаль. За то, что я скрывал это от тебя и за то, что это вообще было частью моей жизни.
Я сидела с этим мгновение после того, как он затих, его глаза искали на моем лице какие-либо намеки. Я не дала ему ни одного.
— Что ж, это хорошее начало, — сказала я, поворачивая кружку в руках. Я могла бы сказать ему, что я говорила с Джоном. Я могла бы сказать ему, что я слушала его сообщения. Что я знала, что это не его собственные действия привели его сюда. Но слова не слетали с моих губ. В конечном счете, даже если его заставили это сделать с самого начала, Майло оставался под каблуком у Кайла, а потом он солгал об этом. Теперь мне нужно было, чтобы он открылся, сказал мне свою правду. — Но мне нужно больше, чем это. Мне нужно знать все, Майло. Я не могу принять никакого решения о том, как мы собираемся двигаться дальше, или собираемся ли мы двигаться дальше, если у меня нет всех подробностей.