Он кивнул, его кадык подпрыгнул в горле. — Я знаю. И я сделаю это, потому что я этого хочу. Я хочу будущего с тобой больше всего на свете, и я знаю, что у нас его не будет, если я не объясню.
Мой желудок скрутило, и беспокойство сжало меня изнутри. Он снова отвлекался?
— Ну же, Майло. Я не могу больше сдерживаться и надеяться, что ты когда-нибудь прольешь свет на вещи. Это должно произойти сейчас.
— Я знаю, — сказал он, его голос звучал сдавленно. — Ладно. Я даже не знаю, с чего начать…
Я перебила его, мое терпение истощилось. — С самого начала. Это было бы хорошим началом. И я хочу знать, как ты оказался в тюрьме, – я снова увидела лишь намек на фирменную ухмылку Майло, и моя душа ожила. Чего бы я не отдала, чтобы снова увидеть его улыбку. Полную и беспрепятственную. Вернуться на прошлую неделю, когда все было проще.
— Ты, конечно, права.
— Разве не всегда? – трудно было поверить, что мы были игривы, но мы были, и это было приятно. Если бы я не была осторожна, я бы позволила разговору полностью сойти на нет, позволила бы себе потеряться в приятной природе всего, что связано с Майло. Я не могла этого сделать. Я решительно подняла брови, надеясь, что он поймет мое сообщение. Его рот слегка изогнулся, и он поджал губы.
— Да. Хорошо, начало. Думаю, это было, когда мои родители умерли, в конечном счете, – он сглотнул, как будто готовясь к этому. — Наши родители были… замечательными. Добрыми, щедрыми, сострадательными. Я не помню, чтобы они когда-либо пропускали школьные мероприятия ради кого-либо из нас, и если была возможность поучаствовать в чем-то, моя мама была первой, кто записывался. Она говорила нам, что это наша обязанность — сделать мир лучше, чем он был, когда мы в него вошли, любыми доступными нам способами, – голос Майло был напряженным. — В любом случае. Они погибли. Это была ужасная автокатастрофа, спровоцированная каким-то оленем-самоубийцей, когда они ехали домой из кино.
Бри самая старшая, так что полиция сказала ей, а она нам. Мы были... чертовски разбиты. Но мы хотя бы были друг у друга, верно? Неправильно. Через пару недель после аварии социальный работник постучал в нашу дверь.
Думаю, трое сирот, живущих в арендованном доме своих покойных родителей, были неидеальны, поэтому они нашли нашего последнего живого родственника — дядю, о существовании которого мы даже не знали. Бри боролась изо всех сил. Она была совершеннолетней, почему мы просто не могли остаться с ней? Это продолжалось и продолжалось, пока она наконец не смирилась с тем, что государство не собирается менять их мнение. Она жила с нами у Кайла в течение первого года вместо того, чтобы жить в общежитии на территории кампуса. Она не говорила этого вслух, но я мог сказать, что она не доверяла нам, чтобы оставить нас с ним наедине. Не то чтобы это имело значение. Через несколько месяцев И она, и Тэлон стали неузнаваемыми. Жестоко. Как будто я потерял своих родителей и их. Кайл... любил это.
Майло подробно рассказал мне, как Кайл превратил каждого из них в их соответствующие роли, как он держал их в узде, и я слушала. С каждым словом я становилась все более агрессивно расстроенной, ненависть к этому человеку холодным существом в моей крови.
— Что касается того, как я оказался в тюрьме... ну, они поймали меня, когда я делал доставку. Теперь я знаю, что это была не настоящая доставка — Кайл и Бри подставили меня, это очевидно. Но они поймали меня на хранении с намерением распространить, – он выдохнул, полный стресса. — Это весомое обвинение.
Я медленно закрыла глаза. Укол предательства сильно ударил меня, моя челюсть сжалась так сильно, что казалось, она вот-вот сломается. Я хотела сказать себе, что раньше это было недоразумение, что он наверняка не стал бы торговать после нашей ссоры. Даже после того, как он увидел, как сильно это разбило мне сердце.
Его голос смягчился: — Я копил свои деньги, Берди. Каждый пенни. Вот почему я живу в этой крошечной квартире и работаю в Top Shelf. Я получаю прибыль от торговли, не буду врать тебе. Не так много, как они или Кайл, я бы сказал, но достаточно, чтобы я мог позволить себе лучшее жилье, если бы захотел.
— Так значит, дело в деньгах? Тебе все равно, что происходит с людьми, которым ты продаешь, пока ты получаешь свою долю от денег, – это вышло противно и горько, но привкус во рту был кислым, и я не могла вынести ничего другого.
Майло вздрогнул, все его тело напряглось.
— Конечно, мне не все равно, душечка. Мне всегда было не все равно. Но у меня не было выхода из этого. Не с тем, как они дышат мне в затылок, дергают за ниточки на каждом моем шагу. Мне тоже не все равно. Я не могу лгать и говорить, что не все равно. Но я не хочу продолжать это делать.
— Так почему тебе все равно?! — резко бросила я.
— Чтобы я мог уйти! План всегда был в том, чтобы накопить достаточно, чтобы начать все сначала в другом месте. Потом я бы исчез. Я бы уже уехал, но что-то произошло.
И снова я почувствовала этот сдвиг внутри себя. Могу ли я винить его за это? Извлечь максимум из дерьмовой ситуации, чтобы попытаться выбраться из нее в долгосрочной перспективе? Он не тратил деньги на еще больше наркотиков, в стрип-клубах или на дурацкие спортивные машины. Черт, он носил рваную одежду, в которой, вероятно, прожил большую часть своей взрослой жизни, и он был прав насчет своей квартиры.
— Что-то? – я снова приподняла бровь, мои вены все еще были заморожены, а тон все еще был пронизан обвинением.
Это заставило его усмехнуться, низко и гортанно. Я почувствовала, как мой живот рефлекторно напрягся в ответ.
— Скорее как кто-то. Я встретил... У меня была причина остаться немного дольше.
Мне хотелось почувствовать себя польщенной. Я действительно чувствовала себя польщенной. Но мне также было плохо.
— Зачем тогда продолжать торговать? Ты мог бы сказать мне, и мы бы придумали что-нибудь еще. Когда ты узнал, как сильно я ненавижу наркотики.
Его голова откинулась назад и приземлилась на стойку позади него.
— Кайл. Он называет это «семейным бизнесом». Если я не подчиняюсь, он приходит за мной. Вот почему он появился в баре. Чтобы преподать мне урок за то, что я его отшил. Я избегал его месяцами, Берди, как мог. Пытался держать их подальше от тебя.
— Он не может просто найти кого-то другого?
Это заставило Майло рассмеяться, звук был святым. — Ему придется платить им больше, детка. Плюс, я думаю, ему приятно, что он может попытаться переложить семейные заботы на меня. Он любит напоминать нам, как многим он пожертвовал, чтобы заботиться о непослушных детях своего брата.