Покалывание заставило волосы на затылке встать дыбом. Я подняла глаза и увидела бармена, который был прямо там, его руки лежали на барной стойке, когда он наклонился надо мной, строго глядя на меня.
— Джон живет в квартире над баром. Я никогда не играю с безопасностью людей. В следующий раз, когда ты захочешь сделать поспешные выводы с совершенно незнакомым человеком, может, подумай о том, чтобы спросить. Ты никогда не выживешь в качестве бармена, потому что ты даже не сможешь справиться с постоянным предложением завязать с ним разговор, не превратив это в какую-нибудь чушь «горе мне». У тебя была паршивая ночь, дорогая, это явно не дает тебе оправдания быть стервой, – его глаза дважды встретились с моими, прежде чем он снова выпрямился и ушел, перекинув полотенце через плечо, фактически отмахнувшись от меня.
Прежде чем он успел вернуться к бару, я уже выскочила за дверь.
5
БЕРДИ
Я слышала тихие крики Мизли сквозь тонкие стены наших спален. Голос Джеймса был тихим и приглушенным, но я не могла разобрать, что он говорил. Я нутром знала, что у меня сегодня полно дел по успокоению моей подруги.
В качестве упреждающего шага я выползла из кровати, чтобы начать варить кофе, прежде чем они успеют появиться. Мой телефон запищал от неоткрытых сообщений, но я проигнорировала их. Я не могла сейчас с ней справиться. Я была измотана и с затуманенными глазами, и Мизли нуждалась во мне больше. Часы на плите показывали половину двенадцатого, заставляя меня моргать. Джеймс никогда не оставался позже восьми — он всегда спешил, чтобы успеть на фирму раньше отца. Ранняя пташка и все такое.
Я выпускала пар от своей первой дозы утреннего кофе, когда пара «будут-они-не-будут-они» вышла из комнаты Мизли. У обоих были красные, налитые кровью глаза и растрепанные волосы, словно они дергали пряди от досады. Обычного хорошо сидящего костюма Джеймса нигде не было. Рубашка была расстегнута, галстук отсутствовал. Это было совсем не похоже на первый раз, когда он все закончил.
— Доброе утро, Берди, — сказал он грубым голосом. Он остановился, опустив глаза в пол. — Э-э, извини за вчерашний вечер.
Я кивнула ему, передавая ему одноразовую кружку с кофе, которую я приготовила для него. Мы вложились в перерабатываемые стаканчики на вынос, когда наконец смирились с тем, что он никогда не вернет многоразовые.
— Я понимаю, — солгала я, пытаясь проявить сочувствие. Я не понимала. Я действительно, действительно не понимала, почему я всегда виновата в поведении всех остальных. Но на этом разговор закончился, потому что он снова кивнул, повернулся и болезненно поцеловал Мизли в лоб, ее подбородок дрожал.
В тот момент, когда за ним щелкнула входная дверь, она разразилась сотрясающими землю рыданиями. — О, Берди, — тяжело вздохнула она, закрыв лицо руками. — Все кончено, все действительно кончено.
Не прошло и секунды, как я была там, крепко обнимая ее, изо всех сил стараясь не заплакать тоже. Это был один из моих многочисленных недостатков — я была слишком сочувствующей. Я чувствовала все слишком сильно, и видеть, как страдает моя подруга, было словно ножом в грудь.
— Тссс, — проворковала я, проводя рукой по ее непослушным волосам. — Давай, пойдем, сядем, и ты сможешь мне все рассказать, – вот что ей было нужно, поговорить, почувствовать себя услышанной. Я схватила кружку, которую налила ей, вложила ее ей в руки и повела к маленькому дивану в гостиной.
— Я даже не помню, как вчера вечером вернулась домой. Но когда я проснулась, Джеймс был там, сидел на краю моей кровати. Хм, он плакал, Берди. Джеймс никогда не плачет, – ее голос надломился, мое сердце тоже. — Он сказал мне, что любит меня, – и тут она снова сломалась, ее грудь сотрясалась от силы ее криков. О, моя бедная девочка.
Она ждала вечность слов, признания. Он всегда любил ее, мы все это знали. Не нужно быть гением, чтобы увидеть это. Но Мизли и Джеймс знали друг друга с дошкольного возраста, и он ни разу не произнес этих слов. Она ждала, когда он будет готов, настолько уверенная, что однажды они действительно будут вместе. Ей было так трудно принять, что это будущее не было у них в планах, независимо от того, сколько раз он ей это говорил. Что это будет значить для нее теперь, когда он признался в своих чувствах к ней? Прижмется ли она сильнее? Глядя на нее сейчас, было трудно поверить, что это так.
— Он сказал, что любит меня, и поэтому он больше не может этого делать. Он не может продолжать вселять в меня надежды, когда у нас этого просто не произойдет, – ее сердце разрывалось прямо у меня на глазах, и я ничего не могла сделать, чтобы обуздать боль. — Я просто не понимаю, Берди. Если он любит меня, действительно любит меня, почему бы ему просто не попробовать? Нам может быть так хорошо вместе. Нам так хорошо вместе.
И вот тут слова Джеймса прошлой ночью решили снова всплыть из глубин моих мыслей. «Она послушает тебя».
Пришло время мне высказать ей суровую правду, даже если она ненавидит меня за это, даже если она не хочет этого слышать.
— Потому что он знает, Миз. Подумай об этом, он знает тебя. Лучше, чем кто-либо другой. Даже лучше меня. Ты сияющая, добрая, сексуальная и веселая. Ты требуешь много внимания, – я говорю последнюю часть с дружелюбной гримасой, прежде чем продолжить. — Тебе нужно уделять много времени и внимания. И это нормально, это то, что тебе нужно. Но Джеймс не может тебе этого дать. Он это знает, и ты это знаешь.
— Нет, он может, он просто не хочет пытаться! — возразила она, широко раскрыв глаза и снова задрожав подбородком. Я задела нерв. Инстинкт требует, чтобы я попыталась успокоить ее, заставить ее почувствовать себя лучше. Но то, что заставит ее почувствовать себя лучше сейчас, только ранит ее еще больше позже, когда ей снова придется столкнуться с тем, что Джеймс вышел за эту дверь и не собирается возвращаться.
Покачав головой, я беру одну из ее рук в свои. — Нет, детка. Он жег свечу с двух сторон, пытаясь сделать тебя счастливой. Ты продолжаешь просить обязательств, потому что хочешь больше от него, больше его времени. Ты под впечатлением, что теперь, когда ты закончила школу, этого так много, но это не так. Не для Джеймса. Ему больше нечего тебе дать, дорогая. Он любит тебя достаточно, чтобы уважать то, что тебе нужно то, чего он не может дать прямо сейчас или в ближайшем будущем. Поэтому он отпускает тебя, чтобы ты могла найти того, кто сможет.
Она покачала головой, и теперь по ее щекам текли слезы. — Я так сильно его люблю, Берди, – она сказала так, словно я еще не знала. — Я не знаю, как жить без него в своей жизни. Я на самом деле не смотрела на другого человека... никогда. Это всегда был он, – взяв чашку из ее рук и поставив ее на журнальный столик, я снова притянула ее к себе, нежно поглаживая по спине.