Муром Гончаров (1120-1288) - написано на одной из картин. Статный мужчина запечатлён на картине лет в сорок. Шикарные усы, квадратный подбородок, зачёсанные на бок короткие волосы, голубые глаза. Взгляд хищный такой.
Иду дальше и хочу найти самую древнюю картину. Нахожу её через несколько минут.
Илья Гончаров (25 д.п. - 125 п.п.) - гласит надпись. Картина вся настолько выцветшая, что черты лица человека, изображённого на ней, еле видны. Краска отслаивается кусками.
Интересно, а какой сейчас год? И что значат эти буквы в его датах рождения и смерти? Д.П. и П.П. Что это? Нужно будет спросить у кого-нибудь.
Иду дальше и ищу самую свежую картину. Павел Гончаров (2222 - 2295). Хм. Если это самая свежая картина, значит сейчас где-то 2300-ый год. Плюс минус.
Ладно, нужно выйти из этой комнаты и разузнать, что к чему. Нет смысла просто сидеть здесь и медленно сходить с ума.
Я отпираю ручку двери. Она со скрипом открывается. Я медленно шагаю, слегка прихрамывая и осматриваюсь. Тёмный дом, посередине большая кухня, коридор налево, справа явно коридор на выход. Ещё лестница на второй этаж начинается с угла комнаты.
Я не успеваю пройти дальше, как слышу, что по лестнице кто-то медленно спускается.
Моему взору потихоньку открывается картина спускающейся женщины преклонных лет. Это ещё кто? Моя бабушка? Женщина переставляет только одну ногу, когда спускается, а на вторую она только опирается, всем своим весом. Чёрное платье клёш, низкие каблуки на замшевых туфлях, седые волосы, собранные в пучок и толстенные линзы на очках. Она держит в руках серую тряпочку и медленно, по мере своего продвижения вниз по лестнице, вытирает пыль с поручня.
Она чуть ли не взвизгивает, когда видит меня.
— Илья! — тряпочка падает у неё из рук, — ой…
— Я подниму, — в любом случае, я дойду быстрее, чем эта пожилая женщина доковыляет до низа.
Подхожу к нижней ступеньке, рядом с которой упала тряпка и поднимаю её, через боль, пронзающую мою поясницу. Думаю, что подниму взгляд наверх и увижу, как бабуля ковыляет вниз, крехтя и вздыхая, но нет. Она уже на второй снизу ступеньке, почти напротив моего лица. Я чуть не испугался. Как это она так?
— Э… — я не нашёл слов от удивления и только передал ей тряпку, без слов.
— Илюша, тут меня все напугали, что ты память потерял, — женщина проводит своей шершавой рукой по моей щеке.
В её глазах я вижу искренние переживания и любовь. Она любит меня. Неужели и правда, моя бабушка?
— Вам правильно сказали, я полагаю… — я мешкаюсь и не знаю, как обращаться к ней.
— Клавдия Анатольевна, — она разочарованно качает головой, поняв по моему взгляду, что я не помню её, — но для тебя я всегда была тётей Клавой, — поясняет она.
— Тётя? — я повторяю за ней и хмурюсь, ничего не понимая.
Старовата она для моей тётки.
— Ну, я не настоящая тётя тебе, — она кладёт ладонь на моё плечо, — давай я чаю заварю нам, мы посидим и я чего-нибудь тебе расскажу интересного? М? — женщина улыбается.
— Ну… давайте, — я соглашаюсь.
Эта старушка такая добрая, словно божий одуванчик. Мне было неудобно ей отказать. Да и информацию она мне может рассказать очень полезную. Хотя совершенно любая информация для меня сейчас полезна.
— А можно я тебя обниму для начала? Я так переживала за тебя… — на глазах женщины наворачиваются слёзы.
Я киваю. Пусть обнимет, раз так хочет.
Женщина крепко обнимает меня. Так крепко, что я даже не сразу понимаю её силу. Да и откуда в старушке столько сил? Но мне становится больно от травм, которые я, по всей видимости, получил накануне. Тело реагирует на боль и напрягается, совсем немного, но старушка реагирует.
— Больно? — она перестаёт обнимать меня, — извини, я что-то совсем забылась. Ты ведь так пострадал после тренировки… Ну, пошли.
Так, вот об этом я у неё сейчас и спрошу. Что за тренировка такая?
Мы проходим на кухню, я сажусь за стол. Тело болит, а живот настолько сводит, что желудок урчит на весь дом.
Клавдия Николаевна сразу же это замечает.
— Илюш, ты же наверное голодный как волк? Может кушать, а потом чай? — спрашивает она.
— Если можно… — я покачиваю головой и пожимаю плечами.
— Ну конечно! Ты же без пяти минут рыцарь, как никак! — восклицает бабушка и поднимает ладони к небу, — сын рода Гончаровых!
Опа. Вот оно что. Значит все те картины в комнате это, действительно, мои предки. Я так и думал. А что значит рыцарь? Надо спросить.
Бабушка начинает суетиться, достаёт из холодильника бекон и начинает жарить его. От запаха еды у меня ещё больше сводит живот.