Пришлось лезть через окно. Сначала из своего вылазить, потом в окно гостевой комнаты залезать. И всё это с книгой! А потом обратно. И теперь она лежала, рассматривая потолок, и думала о том, что надо встать пораньше, проделать все эти акробатические номера еще раз. И желательно успеть до рассвета…
— Ты спишь уже? — неожиданно донеслось из книги.
— Сплю, — пробубнила Вика и на самом деле зевнула.
— Твой талант разговаривать во сне очень впечатляет, — хмыкнул Иван.
— Ладно-ладно, не сплю я, — вздохнула Вика. — Тебе чего не спится?
— Мысль есть. И я её думаю.
— Понятно, ерундой то есть страдаешь, — усмехнулась Вика.
— Похоже, той же самой, что и ты, — сьехидничал Иван в ответ. — А ежели на чистоту, то делать-то что дальше будем?
Вика вздохнула… И она о том же думала, только ответа у неё на это не было.
— Ну… давай, я с утра Таньке позвоню. Она мне уже с десяток сообщений накатала, мол, что да как, — Вика достала телефон из-под подушки, посмотрела на часы — еще немного и светать будет. — Она на тебя глаз положила.
— По что мне её глаза-то?
— Ну в смысле, понравился ты ей. Она вот и сегодня вечером опять писала, спрашивает, почему не звонит мой родственничек, неужто не понравилась.
Вика снова вздохнула… Танька нравилась всем. Может и был кто, кому она не нравилась, но Вике об этом было неизвестно. Да и было почему нравиться: фигуристая, глаза, как блюдца, огромные, ресницы от природы чёрные и длинные, как у теленка, голос такой певучий, как мёд. Да и не дура к тому же: мало того, что высшее образование получила сама, без помощи, хотя о их факультете легенды ходили, что там никто сам не сдает ни экзамены, ни даже зачёты. Так ко всему этому умела Таня в доверие втереться, понравиться даже тем, кому сначала не очень симпатична была. Вика ей завидовала — по-дружески. Сама бы так хотела уметь, только у неё всё наоборот получалось.
— Так что, позвонить? — переспросила Вика, не дождавшись ответа.
— Позвони, — гулко донеслось из книги.
— Ты там спать решил что ли? — удивилась Вика.
— Нет. Я тут же мысль думаю, — усмехнулся Иван. — Вот чего бы тебе в меня не влюбиться?! Сколько бы хорошего сразу сделала: и мне бы помогла, и родителей своих обрадовала.
— Да ну тебя, — выдохнула Вика.
А сама про себя подумала, что может быть и влюбилась даже. Ну, а толку? Он ведь никогда в неё не влюбится. В таких, как она не влюбляются. Дружат, даже берегут, дорожат, но не влюбляются. Она уже столько раз через это проходила… Особенно, если таких, как Таня встречают потом, — это Вика хорошо поняла уже давно.
— Вот и чем я тебе не люб? — донеслось из книги после затянувшейся паузы. — Не кривой и не косой…
— Подавился колбасой.
— Что?
— Ничего! Спи лучше!
Вика захлопнула книгу и закинула её под кровать, отвернулась к стене и звучно выдохнула. Естественно, она так и не уснула до самого рассвета. И как только первые лучи солнца появились на горизонте, выползла из-под одеяла, потёрла глаза, вытащила книгу из-под кровати, засунула в рюкзак и полезла в окно. По пути оцарапалась, поставила синяк на коленке, но до гостевой всё же добралась…
Как специально, положила книгу так, что материализовавшись, Иван стукнулся лбом о лампу…
Проморгавшись то ли от звёздочек перед глазами, то ли ото сна, Иван открыл глаза и застал Вику за неожиданным для него занятием — она вылезала в окно.
— Ты это чего? В двери выходить в ваше время не модно?
— Как я по твоему буду родителям обьяснять, если они меня застанут, как я на рассвете из твоей комнаты выхожу?! — хмыкнула Вика.
Иван лишь покачал головой: — А что если я просто выгляну в коридор и проверю нет ли там кого?
Вика покраснела, смутившись своей недогадливости, но кивнула и с подоконника слезла. Иван выглянул в коридор, посмотрел, прищурившись — там еще темно было, — и кивнул. Вика хотело уже было прошмыгнуть под его рукой — он оперся на дверной косяк, — но на всякий случай тоже выглянула сначала, пригляделась.