И такая бабка нашлась. В деревне Плашкино, почти в трехстах километрах от города. Дальше уже не куда было — так Вика решила. И поделилась этой мыслью с Иваном. А он, конечно, радостно согласился. По-хорошему он и к городской идти согласен был. Только из вредности возмущался. Он вообще до того ни разу в городе-то не был.
— Только как я тебя туда повезу? Не закрыть же тебя… — Вика почесала затылок, задумавшись.
— Эх, судьба моя тяжелая. Так и быть, закрывай!
— Так ты ж того, копыта откинешь! — с испугом запротестовала Вика.
— Вот в кого, интересно, ты такая дурная! Я ж на полке стоял закрытым годами и не помер! — раздосадовано ответил Иван. — Оно ж просто тихо, как в гробу, когда книгу закрываешь.
— Дурак! Ты раньше сказать не мог?! — Вика демонстративно захлопнула книгу, но тут же передумала и открыла. — То есть ты меня просто не слышишь, когда книга закрыта?
— Ага, так и есть, — согласился Иван. — А я, может, к тебе привык и слушать тебя хочу. У тебя, знаешь, голос приятный, как мёд.
— Ой, ладно мне тут зубы заговаривать, — хмыкнула Вика, но всё-таки слегка покраснела: ей не часто делали комплименты, даже такие странные.
— А я не заговариваю. Вот честно-честно.
— Ладно, — смущенно буркнула Вика. — Я тебя сейчас в сумку запихивать буду. Как приедем, опять достану. Ты там уж потерпи часика два-три…
— Потерплю, — согласился Иван Иваныч.
На самом деле, он согласен был и в сумке, и в мешке, и даже в тёмном чулане потерпеть. И час, и два, и день, и неделю. Он уже так долго ждал и терпел, что теперь время уже и значения не имело. Ему, можно сказать, повезло впервые за тысячу лет: Вика с ним разговаривала.
До неё-то все сразу его книгу в тёмный угол закидывали, открещивались, а то и святой водой поливали. Он и сам бы крестился и поливал бы, окажись на месте читателя. Где ж это видано, чтоб книги разговаривали?! Однажды его даже сжечь пытались. Тогда, правда, много книг жгли, и даже те, которые вовсе разговаривать и не пытались. Иван не понимал, зачем именно их жгли, но ему повезло, что когда в костёр кинули, книга раскрылась, и он выскочил и в другую перескочил, потом еще одну и еще, пока не оказался в книге, которая не в костре была… Это он только потом понял, что вляпался в церковные метрики и кроме как списков родившихся и умерших читать ему нечего. Тогда он даже пожалел, что из костра выпрыгнул, только поздно уже было.
До деревни Вика ехала на междугороднем автобусе: сумка с книгой стояла на соседнем сидении, и Вика ловила себя на мысли, что ей хочется достать её и поговорить. Вот только вряд ли кто-то оценил бы еще желание. Но как только автобус остановился и выплюнул Вику из своих душных объятий, та срочным делом достала книгу и открыла.
— Ты тут? — спросила она.
Ответа не последовало… Вика даже на секунду испугалась, книгу начала трясти.
— Да-пе-ре-стань-ты-уже! — раздалось из книги рывками. — Меня сейчас стошнит!
— А чего молчишь?! Вдруг ты там на самом деле помер, а мне потом отвечай!
— Перед кем? — хихикнул Иван Иванович.
— Перед совестью, — хмыкнула Вика. — Тебе не понять, у тебя её нет.
— Ага, нету, — легко согласился Иван. — Мы уже на месте? Или еще нет? Я, знаешь ли, тут не только не вижу, но в закрытом виде и времени не ощущаю.
— Приехали, не волнуйся.
— А я и не волнуюсь, — соврал Иван Иваныч.
На самом деле, он, конечно же, волновался. На протяжении всех лет своего заточения он делал попытки заговорить с теми, кто брал книги в руки. Большинство сразу падали в обморок, пугаясь «нечисти». Особенно поначалу — тогда люди вообще не особо книги любили, считали их чем-то противоестественным, а тут книга еще и говорила человеческим голосом. Потом было благодатное время, когда и книги уже людям полюбились, и в магическое они еще верили. Вот тогда Иван почувствовал возможность и шанс, но нет, не срослось. А потом так вообще люди книги стали считать за нечто совершенно обычное, а вот в сверхъестественное верить перестали вовсе. Иван тогда поумолк. Особенно после того, как на него пару раз сели и однажды даже под ножку стола засунули.
Пару раз ему даже везло и люди попадались открытые к новому и неизведанному, говорить начинали. Но вот только никто так далеко, как Вика не зашёл…
— Мы пришли, — Вика отвлекла Ивана от воспоминаний, и он тяжело вздохнул. — Чего вздыхаешь? Как будто тебе тут надо километры по полям пешим ходом наматывать!