- Дружище, ты чего? - Тео положил руки мне на плечи, - Я ведь уже говорил: здесь нет твоей вины. Нет. Вини не себя, а придурков, из-за которых ты проливаешь слезы, хоть и не должна. Или тебе нужно, чтобы я сотый раз это повторил, а?
Тео сделал глуповатое лицо, отчего я чуть успокоилась.
- Вот и славно! - он похлопал по спине, - А теперь: не вешай нос и смотри прямо. Солнце скоро сядет, и через пару часиков наступит ночь. Завтра проснешься и почувствуешь облегчение.
- Но, - попыталась я нарушить оптимистичный настрой Тео.. Однако перед нами явилась мама и повелела:
- Асель, дуй в машину! Быстро!
Она отодвинула меня от Тео и сверила меня злобным взглядом.
- Дай мне с другом попрощаться! - потребовала я.
- Сядь в машину! Ты еще смеешь мне перечить?! После всего, что натворила?! - вскричала мать.
- Тетя Лиза, Асель ни в чем не виновата! - воскликнул Тео, чем вызвал волны негодования на лице мамы.
- А с тобой я отдельно поговорю. Тоже мне защитник! Асель, почему ты до сих пор стоишь?! Не слышишь меня?!
И тут она схватила меня за руку и повела за собой.
- Отпусти! Я не ребёнок! Я сама дойду! - закричала я, пытаясь вырваться, но хватка матери была сильнее, - Да, отпусти же ты меня! Люди смотрят! Сказала же, что сама дойду!
Мама наконец-то отпустила. Не потому, что забеспокоилась за меня, а потому, что окружающие, наблюдая за сценой, начинали перешептываться. Поверьте мне на слово: мама уж очень зависима от мнения людей!
Мы молча шли до места парковки. Нервы матери были на пределе. Было видно по ее быстрой походке.
Нет, Тео, ты не прав. Кошмар не закончился, скоро меня ждет продолжение. Дома мне выносят мозг : надо подготовить себя к удару. Выдержит ли мой корабль встречный неблагоприятный ветер, наступит ли штиль или все станет еще хуже?
Мы сели на заднее сидение. Переднее сидение маман любезно уступила Наумову младшему, который вместе с отцом остался в кабинете следователя, ибо нужно было решить что-то, чего я не знаю. Не ведаю. Но могу предположить: Наумов старший, вполне вероятно, не хочет огласки, ибо очень сильно печется о репутации "многоуважаемой семьи".
В салоне дорогущей иномарки мне стало неуютно и тесно, так как мама принялась за причитания:
- Кто бы мог подумать, что моя дочь среди бела дня будет вытворять такое! Обманывать, не слушая никого, ввязываться в дело, которое в уме не укладывается! Ты этого хотела? Этого добивалась? Чтобы твое имя стала достоянием общественности? Ты не только себя, но и других втянула! Ты опозорила семью! Такое безобразное поведение, Асель, не допустимо!
- Мама, можно не сейчас, я не готова, - выдавила я из себя, глядя в стекло.
- Да что ты говоришь! - выпалила мать, - Не готова к чему? К тому, чтобы высказать мне ужасные вещи, а не " прости мама, больше такого не повториться" или " извини, больше не буду" ? Что ты хочешь мне сказать?
- Хочу, чтобы ты успокоилась, тебе нельзя нервничать, сама знаешь.
- А тебе в голову не приходило, почему я, а, нет, из-за кого я так часто нервничаю и с трудом успокаиваюсь?!
- Это и ежу понятно, мама, - чуть слышно произнесла я и уткнулась в стекло, рисуя узоры.
- Вижу, тебе плевать! - вскипела мама, - Ты вообще осознаешь, во что я превратилась, пока ехала в машине?! Как мое сердце бешено колотилось и волновалось?! Я была похожа на лимон, из которого выжали все соки! Я себе места живого не находила, плакала в дороге, Леша меня как мог подбадривал, говорил, что все будет в порядке! Я с трудом ему верила! А ты...? Что чувствуешь ты? Тебе хотя бы стыдно или совестно?! Хватит рисовать на стекле? Я что со стеной разговариваю?! - она дернула меня за плечо, - Ответь мне, Асель, я жду твоих объяснений!
- Мне нечего сказать... Ты и так все знаешь. Тебе дядька-полицейский все рассказал, по полочкаи все расставил. Не хочу повторяться.
- Да ты..... И это говорит моя дочь?! За что ты так со мной?!
- То же самое можно сказать и про тебя, мама, - твердо проговорила я, все еще всматриваясь в стекло и, заметив знакомые лица, приближающиеся к авто, тотчас отвернулась.
- Я не я, если не добьюсь твоих извинений, Асель. С этого дня ты на домашнем аресте. И будешь делать то, что я тебе скажу, и с другом не будешь видеться. Он тебя портит. Мне надоело. Каждый раз одно и то же! С меня хватит!
- Какие еще будут требования к моей персоне? - саркастично промолвила я, глядя ей в глаза, - Может на замок в комнате закроешь? На всякий?
Нашу "милую беседу* прервали два человека, севшие в машину одновременно. Отец и сын. Хотя по виду не скажешь. Они совсем не похожи.
Наумов снова надел очки. В кабинете следователя он сидел без них. Тогда я поняла выражение : усталые глаза. Он часто их протирал. Возможно ему и в очках некомфортно. Меня немного обескуражил тот факт, что мы встретились глазами. Он был, явно, не доволен.