Я могу бесконечно рассказывать о своих чувствах так и не дойдя до главного, а, именно, до момента, когда спустя некоторое время вернулся владелец джинсовой куртки. Наумов положил на середину скамейки белый маленький пакет и, немного замешкавшись, сел на другой край скамейки. Откуда не возьмись ворвалась в мое сердце непонятная радость стоило мне увидеть его. Как-то спокойнее стало, большая часть плохих мыслей словно улетучилась, исчезнув на время, ибо знаю, что ненадолго продлится радость и снова начнется круговорот уныния. Кратковременно, мимолетно, быстротечно. Это вам не берег удачи, где хочется остаться навеки, вблизи бесконечного океана, манящего взоры пейзажами облаков в синей просторной глади.
-Наумов, - не веря глазам, проговорила я, - ты.. Разве ты не ушёл?
13.2
- Наумов, - не веря глазам, проговорила я, - ты.. Разве ты не ушёл?
Он все смотрел по сторонам. Глаза бегали туда-сюда. Мой вопрос кое-как отвлёк парня от наблюдения за всеми, лицо тут же стало серьезным.
- В аптеке был, - равнодушно ответил Наумов и сложил руки перед собой.
В голове снова возникли вопросы. И что за необычная манера речи? Резкие короткие, прямо в лоб фразы, предложения да и в такой напряженный момент? И о чем можно говорить с этим парнем? Говорить? Да что со мной не так! Захочет ли он начать беседу или наденет на мою голову мешок и потащит домой к маме? Не зря же он вернулся. Может за джинсовкой? Да у него их навалом! Да выкинет он джинсовку! Чему я радуюсь? Настолько опротивело одиночество, что в восторге от того, что не одна, а с кем-то, пусть и с человеком, с которым особо не общаюсь? Ну не общалась до поры до времени. Всему виной обстоятельства, которые раз за разом зачеркивали черту между нами, и на поверхности льда образовались царапины. Два года молчания и на тебе! В любом случае, нужно быть собой, пускай смотрит на меня свысока и считает ненормальной, мне все равно. Я его не звала. Скажу "спасибо " и тонко намекну, чтобы он свалил. То, что произошло ранее, не считается. Я была ужасно подавлена, ни в ком из прохожих в толпе не видела и тени надежды, а Наумов... На минуту... Всего на минуту. Словно отпустило, и началось заново. Наумову незачем знать о моем состоянии. Скажу ему это. А пока.
- Почему ты вернулся? - холодно спросила я. Не получив ответа, продолжила, - спасибо за помощь. Я правда благодарна. Уже третий раз за эти две недели. Но... - я набрала в легкие побольше воздуха, - домой я не приду. Не могу, потому что слишком сильно обижена на маму, вряд ли так быстро обида пройдет, и, к тому же, я не тот человек, который все с лёгкостью забывает и ведёт себя как ни в чем не бывало; слова мамы - иглы, вонзающиеся прямо в сердце. Сложно их вытащить. Тебе дали право выбора, а мне нет. В этом и вся проблема, которая, на первый взгляд, будто высосана из пальца, а на деле - злой рок. Я уже шестой год не могу найти компромисс. Все мои решения хоть и кажутся спонтанными, но я принимаю их, ибо иного выхода нет. Тут мое будущее. Вдали от мамы. С ней рядом будущего нет.
Ты запутала клубок еще больше, Асель! Надо было тебе Наумову такое сказать!
- Что ж, - как-то бесчувственно промолвил Наумов, - тебя можно понять. И побег тоже. А что касаемо остального... Ты слишком опрометчиво поступила и даже глупо.
- "Опрометчиво"? "Глупо"? Можно понять"? - возмутилась я. - Меня в клетке держать хотят! Лишают свободы! У меня другого выхода не было, как бежать! Вы все из себя мудрых строите!
Лицо мое горело от гнева. Вспомнились слова матери, вспомнилось, как брызги воды заполонили глаза и образовалась чернота, вспомнился властный тон женщины, не ведающей о любви, не знающий чувство стыда и смогшей все забыть. Этот мир никогда не будет относиться к тебе, как к важному человеку, если родители позволили себе такое унизительное отношение к тебе, соответственно, и люди, составляющие окружение, будут такими же.
- Все же...- с умным видом начал Наумов, - принимать решения нужно на трезвую голову, а ты поддалась эмоциям. Будет много проблем.
- Плевать! - чуть ли не с криком высказала я и схватилась за голову.
Я ничего не могла говорить. Молчал и Наумов. Казалось, что пауза продлится долго, но парень вскоре произнес: