Я не знаю, что её гражданский муж ей обещал: горы золотые, безбедные равнины, величественные замки или еще какие - нибудь атрибутики роскоши, но, блин, нельзя же жить, не думая о том, что со временем это все исчезнет, ведь это все не вечно, нельзя же все время доверять человеку, которого ты знаешь меньше пяти лет.
Чем руководствуется человек, когда у него все хорошо, когда он, как сыр в масле катается? Мне почти 17. Но я думаю об этом. А она нет. И ей кажется, что я драматизирую. А на её лице недовольное выражение, и у меня такое чувство, что она хочет бросить в меня что то или ударить. Ей не нравится когда я говорю о том, что хочу съехать или испариться, исчезнуть или уйти навеки..
В этот самый момент на кухне появляется Наумов и здоровается с мамой, затем бросает на меня равнодушный взгляд и тут же отворачивается.
- Садись за стол, Саша, - с широкой улыбкой и с очень приятным голосом произнесла мама, от чего меня чуть не стошнило, и, примеряя на себя роль официантки, начала суетиться.
Парень, не выдержав, наверное, её попыток вызвать у него эмоции, приближённые к тем чувствам, которые сын испытывает к своей матери, решил маму не тревожить и, любезно поблагодарив и положив себе омлет в тарелку, сел за стол.
Мать окинула меня обжигающим взглядом, жестом указав на стол. Я, проигнорив наказ, продолжила опустошать свою тарелку. Как только она покинула это место трапезы, я, как послушная дочь, выполнила её "просьбу".Наумов недовольно взглянул на меня, лицо его выражало полное недоумение.
-Надоело стоять на ногах? - спросил он, сделав глоток, - эх, бедный стул. Наверное от боли теперь корчится.
-У тебя холодное отношение к людям, но такое теплое, трепетное обращение к неодушевленным предметам, - натягивая лживую улыбку, проговорила я, - как ты вообще в школу ходишь? Небось, чувствуешь себя чужим среди представителей вида homo sapiens.
Наумов не ответил и спокойно продолжил уплетать явства. Мое присутствие ему явно не нравится, и он делает вид, что меня просто здесь нет. Я -дух, привидение, призрак, который пугает всех вокруг, но не его. Глыбу ничем не напугать.
-И что такого интересного на моем лице? - раздраженно спросил он, заметив, что я слишком подозрительно на него смотрю...
-Какие у тебя отношения с отцом? - неожиданно для него и для себя вдруг спросила я.
-И что тебе даст мой ответ? Мозги появятся?
-Наумов, нельзя с людьми так разговаривать! Думаю, сложно будет найти хоть одного человека, который не потеряет самообладание во время беседы с тобой. Нужно быть тактичным во время разговора, даже несмотря на то, что собеседник тебе не нравится. - с иронией пробормотала я.
-Мне все равно. Лучше быть собой, чем притворяться тем, кем ты даже отдалённо не являешься. - буркнул он.
-А вчера ты тоже собой был?
Парень задумался... "Что, нечего сказать?" - подумала я в тот момент.
-Да. - сухо ответил он..
-Это должно являться правдой, Наумов, иначе я буду считать тебя лицемером или буду думать о том, что у тебя раздвоение личности. Ибо твое вчерашнее поведение сильно отличается от сегодняшнего.
Ну, что за человек? То с ним очень сложно разговаривать, то сам будет вести себя так будто ему самому трудно беседовать с кем то. Иными словами, непростой парень. Я хотела было встать со стола, ибо его отношение ко мне задевало мою гордость. Но...
-Я тот же, что и вчера. Просто иногда ты задаешь странные вопросы, на которые я не могу по- нормальному реагировать.
-Странные? - удивилась я, - почему странные? Это ты повёл себя странно, когда я сказала, что хочу заявить на твоего отца. Тебе будто было по барабану. Это натолкнуло меня на мысль, что ты недолюбливаешь его, ты даже отговаривать меня не стал.
-Я просто с самого начала знал, что твой поход в полицию будет бесполезен. Да, и к тому же, ты была права. Мой отец явно был не в себе в тот момент, когда я зашел в его кабинет. - произнёс Наумов и с укором посмотрел в мою сторону, - ты стала причиной того, что он потерял над собой контроль. Больше не веди себя так, будто весь мир против тебя, и не доводи людей до крайностей. Кому я это говорю, - вздохнул он разочарованно.
Холодный пот появился на моем лице от раздражения. И я не могла больше выдержать. Все вокруг считают меня виноватой, не вдаваясь в подробности и не спрашивая : "как и почему я так себя веду". Больше не буду позорить своё эго в присутствии тех, кто меня считает никем. Они хотят, чтобы я как губка впитывала несправедливое отношение к себе и чтобы я своим молчанием заглушала боль внутри сердца от непонимания. Хорошо, буду вести себя так будто их нет. Все, что будет происходить со мной, их больше не коснется.