На шестом повороте двадцатого круга мой напарник Марино жестко вылетает с трассы. Заднее крыло полностью уничтожено. Пока ехал до боксов, оставлял ошметки. От команды «Феррари» в этой гонке остаюсь я один.
Трасса просыхает. И вот сейчас бы сменить шины.
Меня вызывают на пит-стоп, где ставят промежуточные. Асфальт кое-где все еще влажный. В некоторых местах сохраняются лужи, и риск дождя все еще велик.
В гонку возвращаюсь третьим. Догоняю Васкеса. Между нами менее секунды. Ко мне активно приближается Фишер.
С усилием прорываюсь на свое второе место, оставляя Васкеса и Фишера делить третье место в пелотоне.
Румын Санду вылетает в стену, глохнет. На трассу выезжает автомобиль безопасности.
К этому времени асфальт почти полностью просох. Брызг из-под колес нет.
Отставание Васкеса от меня — какая-то секунда.
На тридцать шестом круге сохраняются боевые условия между мной, испанцем и немцем. Это не дает мне возможности сменить шины на «медиум». Они были бы сейчас как нельзя кстати.
Васкес касается обочины и отстает от меня на еще две секунды. Разрыв между мной и лидером гонки Эдером — чертовы пять с половиной секунды. Почти нереальные.
Мы проезжаем пятидесятый круг из пятидесяти шести.
Испанец переходит к атаке на задней прямой с помощью DRS (Прим. автора: регулируемое заднее антикрыло, которым управляет пилот. Система снижения лобового сопротивления).
Линию финиша первым пересекает австрийский говнюк. Я финиширую вторым, таща за собой Васкеса.
— Безумная гонка, — говорит Майк, когда я возвращаюсь к нам в бокс.
За пятый этап Марино заработал ноль очков. Я — восемнадцать. Чертов Эдер пока лидер.
Не знаю, почему у меня к нему такое отношение. К другим соперникам этого нет. Тот же Фишер! В целом он неплохой парень.
Говорят, в других людях нас раздражает то, что есть у нас самих. Так что же раздражает меня в Эдере? Дерзость? Самоуверенность? Отсутствие эмпатии? Типичный австриец.
— Но ты всеобщий любимчик, знаешь? — толкает плечом.
Почему-то вспоминаются слова Навицкой.
Любимчик... Она считает Майка симпатичным. Будущим чемпионом. Но это, получается, не значит быть любимчиком?
До отеля доезжаю груженым. Вроде бы второе место в Гран-при это классно. В личном зачете тоже дела обстоят хорошо, несмотря на то, что только пятый этап соревнований.
Прохожу толпу фанатов, раздаю несколько автографов, делаю селфи с кем-то. В спину кричат поздравления, пожелания побед и все такое.
Улыбаюсь.
Желудок сводит от голода. После пьедестала успел выпить литр воды. Шею сводит от напряжения и нагрузки. На завтра у меня запланирован сеанс массажа.
Перед дверью номера останавливаюсь. Замираю на мгновение, пропускаю тонны кислорода через легкие.
Провожу пятерней по взлохмаченным волосам. Еще срочно нужно в душ. Два часа как на сковородке провел.
Стучусь дважды.
— Я ждала тебя, — Кира облокачивается головой о косяк двери. Смотрит в упор, и мне до сих пор странно, что она в моем номере хозяйничает.
— Пройду?
Кира пропускает внутрь. Вижу свои сложенные вещи, которые разбросал с утра. Спешил. Опаздывал. А она убрала.
— Второй, — подхожу к окну, смотрю на город. Синтетическая ткань липнет к спине.
— Видела.
Между нами расстояние, но все равно чувствую, как она смущена. Такая уверенная на своей трассе, но еще девчонка, когда рядом появляюсь я.
— Эдер, черт.
Кира пожимает плечами. Ее улыбка тихая.
Когда мы с ней встретились вживую первый раз, она часто краснела. Так и не скажешь, что владеет столькими лошадями под собой.
Это было еще в Москве, после ее гонки. Она первый раз проиграла какому-то пацаненку и написала мне гневное послание, сливая всю злость в несколько слов.
Понимал. Принимал. И написал короткое «Встретимся?»
— Хочу всем сегодня рассказать, — поворачиваюсь лицом. Румянец сменяется бледностью. Ярко-голубые глаза контрастируют с кожей. Она становится похоже на ледяную скульптуру, испуганную до чертиков.
— Ты уверен? — снова тонны смущения во взгляде.
Кира милая. Настолько, что век можно смотреть и не уставать. Загляденье!
— Зачем тянуть?
— И журналисты? Члены команды... Будет много шума. — Прикрывает ладонями лицо, — страшно как!
Самому волнительно. Первый раз же такое прохожу. Тем более Кира, она не Юля. Та бы вмиг организовала все и всех построила.
Сажусь рядом и беру одну ладонь в свою. Сжимаю. Обычно поддерживают меня. Я в этом плане таким эгоистом оказался. А потом вдруг... Кира...
С ней ровно. Она понимает меня с полуслова. И я уверен, что ждет нас за ближайшим поворотом. Для гонщика это подарок.