Я промолчала, наслаждаясь минуткой славы. Да, я была крута в гневе.
Мы шли по опавшей листве и специально зарывались в нее ботинками, а потом раскидывали сухое природное наследство, молчаливо делившееся с нами настроением, таким же удручающим, как и сама осень.
– Это его машина стояла за домом? – неожиданно спросила Марина, когда мы уже достигли школы.
– Ага, – подтвердила я ее догадки, отчетливо понимая, повернись я сейчас, столкнусь с озорным огоньком в ее глазах. Точно таким же, что загорелся у меня, когда я услышала эту новость от отца. Но соединившись с моим, размах трагедии в разы бы превышал мою изначальную задумку. Но была ли я настолько зла, чтобы пустить Марину в огород? О да.
– И что ты будешь с этим делать?
Встретившись с ее взглядом, таким, на который я и рассчитывала, я расплылась в улыбке.
– Я хочу поцарапать ее. Ключом. От крыла до крыла.
Но подруга только сморщила нос.
– Фи, как неинтересно. У меня есть идея получше. Но сначала мне нужно кое-что уточнить.
Всю алгебру я не находила себе места. Не слушала объяснения учителя и постоянно поглядывала назад. Что же такое придумала Марина, до чего не смогла додуматься я? И насколько ее план может быть безупречным? Еле дожив до звонка, я тут же плюхнулась на соседнее с ее партой место.
– Ну?
Неспешно отрываясь от тетради, она насмешливо закусила губу и прошептала:
– Сейчас увидишь.
Обернувшись на звук скрипнувшей двери, я раздосадовано фыркнула. Опять? К нам направлялся Никита.
– Если я увижу его еще раз на этой неделе, то буду думать, что ты нас сводишь.
– Брось, – процедила она мне, широко улыбаясь приближающемуся парню. – Привет. Спасибо, что пришел. Нам, то есть Васе, нужна твоя помощь.
Приземлившись рядом, он с интересом наблюдал мою реакцию. Самое время состроить нелепую гримасу, но я вдруг вспомнила, что он защитил меня перед мамой, и лишь снисходительно ему подмигнула.
– Так вот, – Марина вклинилась в наши переглядывания, и теперь две пары глаз были устремлены на нее. – Нам, то есть ей, – она кивнула на меня, – нужны аэрозольные баллончики.
– Что? – одновременно вырвалось у нас с Никитой.
Опомнившись, я выдавила:
– Да-да, аэрозольные баллончики.
– Да не простые, – Марина продолжала, – а те, которые не стираются. Как для граффити.
– Вы собрались изрисовать школу? – прыснул парень. – Я с вами.
– Нет, – подруга покачала головой. – Это личное.
– Хм. – Никита зажал подбородок рукой и устремил задумчивый взгляд на стену.
– Хорош, придуриваться, – Марина с размаху влепила ему затрещину. Я даже опешила слегка.
– Эй, – потирая ушибленное место, он поднялся. – Или я в деле, или иди и сама все покупай.
– Ладно, обиженка, тормози. – Она повернулась ко мне. – Вась, гони деньги.
Закусив язык, чтобы не уточнить, почему плачу я, я похлопала себя по карманам и достала злосчастную купюру.
– А что у тебя с рукой?
С ужасом понимая, что протянула именно ту, ушибленную, я попыталась спрятать ее в карман, но Никита успел ухватиться за пальцы, сжимающие деньги, и крутанул ладонью вниз. Красная, распухшая, так и не видевшая спасительной мази рука вызвала на его лице сожаление. Кончики его пальцев пробежались, едва касаясь кожи, изучая ущерб. Отдернув руку, я перешла в нападение:
– Если купишь на свои, так и скажи.
– Ты дралась? – не слыша моих слов, он думал о чем-то своем, что заставляло его искренне страдать.
– Уймись, это не твое дело.
– С кем?
– Эй, голубки, звонок прозвенел, – толкнула в бок Никиту Марина. – Если можешь помочь, помогай, а нет, так вали.
Я снова протянула скомканную тысячу, и на этот раз он взял. А потом быстро убежал из кабинета, чмокнув меня напоследок. Опешившая дважды за эту перемену я приложила ладонь к щеке и затихла.