Тереза же не прощается, просто чувствуя, что ей не хватит для этого сил после столь долго смеха.
«Губит, губит, губит меня твоя нелюбовь.» — послышался тихий голос на грани слышимости, заставивший ее на миг остановиться, в тот самый миг, когда она захлопнула дверь, но решив что ей это показалось Тереза идёт дальше к лифту.
Сегодня она хочет лишь одного — напиться, чтобы забыть о столь жестокой реальности, а лучшая подруга ей точно сможет в этом помочь.
Глава 2
— Зачем?! Зачем ты ходила к своему чёртовому папаше? — кричит Эвелин на дочь, не замечая как та поворачивает голову, не в силах терпеть запах перегара, исходящий от нее.
Тереза с трудом сдерживает непрощённые слезы, прекрасно зная, что это только сильнее разозлит мать. Возможно, она и поступила неправильно ,обратившись к отцу с той глупой просьбой, но что ей еще оставалось делать? Мать ,с тех пор как папа ушел к своей любовнице, либо находится на работе, либо сидит дома и пьет дорогой виски ,который остался еще от него после развода, при этом проклиная своего бывшего мужа.
— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — Эвелина вплотную приблизилась к дочери. — Или у тебя тут, — при этом она больно тычет пальцем Терезе в лоб, — и нечем думать?
«Терпи, надо терпеть.» — словно мантру, не переставая, про себя повторяет Тереза. Она прекрасно понимает, в отличии от матери, что все это слышит в соседней комнате Мэри. Ей искренне жаль, что ее шестилетняя сестра вынуждена все это слышать, особенно в таком раннем возрасте.
— Скажи, зачем? — Эвелин садится на краешек дивана, прямо напротив Терезы и в упор смотрит на нее. В ее глазах стоят сдерживаемые слезы, при виде которых Терезе становиться еще паршивее.
— Я ведь уже говорила, — тихим голосом говорит Тереза, заранее зная, что, чтобы она не сказала сейчас - для матери она все равно останется жалкой предательницей.
— Да-да, что это все ради Мэри, ради того, чтобы она могла вместе со своим классом пойти на экскурсию в Метрополитен Нью-Йорка.
Эвелин сильнее укуталась в свой кардиган. Она всегда так делала, когда нервничала или чем-то была сильно расстроена.
— Вообще-то они собираются в Национальный Музей Воздухоплавания и Астронавтики, я тебе об этом говорила и не раз. Как можно перепутать столь разные названия музеев? И вообще забыть такое?
Терезе вдруг стало очень обидно, не только за себя и сестре, о которых, как оказалась, их мать совсем не заботится.
— Замолчи, ты хоть знаешь сколько я работаю, чтобы у вас все было? Или ты думаешь, что твой чертов папаша давал все эти деньги, которые вы с сестрой тратили последние месяцы? Ха, как же, все его деньги теперь уходят на его молодую любовницу и их только что родившегося %запрещенной цензурой%. — Выкрикнула Эвелин, давая волю слезам и, не став больше дожидаться реакция дочери, направилась к себе в комнату, но на полпути остановилась. — Если для тебя он и в правду такой хороший, значит уходи к нему. — После чего она продолжила свой путь, оставив дочь одну в гостиной.
Тереза еще долго сидела в кресле, обняв колени и размышляя над сказанном мамой. Она прекрасно знала свою мать, в гневе Эвелин очень редко могла контролировать свои слова и частенько среди них проскальзывала правда, которую женщина долгое время хранила в секрете. Она не могла понять, было ли это попыткой по больнее задеть ее, или же тщательно скрываемая правда.
Неужели отец и вправду забил на нее сестрой, теперь уделяя все свое внимание новой семье и тратя все деньги на них же? Нет, этого не может быть. Отец ведь обещал, что будет давать деньги и как можно чаще видеться с Терезой и Мэри.
«Именно поэтому, наверное, за последние три месяца мы виделись лишь однажды и то лишь потому, что я к нему пошла, чтобы он подписал то чертово соглашения для поездки Мэри.» — Тут же усмехается Тереза, чувствуя себя преданной собственным отцом.
— Терри, ты чего? — Тереза непонимающе пострела на сидящею напротив нее подругу и с удивлением поняла, что снова ушла в свои воспоминания. Снова начала переживать, казалось бы, давно минувшие проблемы и тонуть в них, словно в океане.
— Прости, задумалась кое о чем. — Тереза устало улыбается и тут же пытается перевести разговор в другое русло. — Ну что, продолжаем?