Когда солнце почти закатилось за горизонт, тренер остановил игру. В этот момент девушка находилась под самым куполом, с белым тренировочным мячом, зажатым подмышкой. Таня снова глянула туда, где стоял бывший некромаг, и поняла, о чём они оба думают — тот легендарный матч со сборной вечности; он и она, летящие рядом; обездвиживающий мяч в руке Глеба, который он легко, играючи, отдал Тане. Позволил победить себя. Вот только она сама чувствовала себя тогда побежденной.
Спустя час три взмывшие вверх точки ярко выделились на фоне полыхающего закатным пожаром неба. Посередине летел Сарданапал, периодически бросавший взгляды на молодых людей, которые неслись по обеим сторонам от него.
Таня замечала эти взгляды, однако предпочитала игнорировать их. В этот миг она наслаждалась прелестью полёта. Когда семь радуг Грааль Гардарики полыхнули за их спинами, девушка расслабилась, предвкушая очередное приключение. В лучах почти затонувшего в океане солнца на её безымянном пальце сверкало тонкое кольцо с чёрным камнем.
========== 16. Не боги ==========
Комментарий к 16. Не боги
Ох. Просто ох. Эта история выжала меня до капли, господа, потому что я-таки дописала её.
Да, следующая глава станет последней в основном фанфике. Она уже готова, но предстоит ещё большая работа по вычитке и коррекции, потому что текст оказался ожидаемо большим. Как готовы и сюжеты для последующих драбблов, которые, скорее всего, станут прямым продолжением. Говоря откровенно, я почти не выходила из-за стола всю эту неделю. Писала, стирала, а потом начинала по новой, и не могла остановиться, как будто история сама рвалась на волю. Сейчас внутри наступило какое-то опустошение, но я надеюсь, оставшихся сил хватит, чтобы выложить последнюю главу в ближайшие дни — если же нет, она выйдет, как обычно, в конце неделе.
Что же касается этой части — она получилась почти такой, какой была в моей голове, какой хранилась в черновиках. Она — как затишье перед бурей. Как последний рывок. Надеюсь, вы насладитесь чтением, друзья.
***
Ночь. Чайка вскрикнула вдалеке,
И грудная клетка ее рассыпалась на алмазы.
Ты не легок. Но ты пришел сюда налегке.
Очевидное принимается далеко не сразу.
Пристань. Вода прячется в стоптанном башмаке,
Настоящее крошится мелкой галькой. У края стоя,
Наблюдая, как сердце твое сплавляется по реке,
Ты спокоен.
(Катарина Султанова. Ночь. Чайка вскрикнула вдалеке)
***
Ты ложилась мне в руки две тысячи снов подряд,
шевелила губами, вдыхала щемящий яд,
шелестела шелками, ловила шершавый взгляд,
изнывала – да всё без толку.
Я сменил тебя на безмолвный миг,
беспощадный жест, безымянный лик,
шоколадных глаз безрассудный крик,
её тень, её голос, скользящий блик,
дивный запах, что въедается прямо в холку.
Ты сжимаешь, ты давишь, скрипишь во мне,
я тону то в мечтах о ней, то в вине,
мне ни сгинуть, ни сладить, ни внять тебе:
сумасшедшей, бездумной, колкой.
Ты скользишь по сочной сырой траве,
изгибаясь, танцуя, заледенев,
замирая перед прыжком –
как красивы глаза волчицы!
Я тихонько смеюсь, подавляя стон,
накрывая ту, кем ума лишен,
я готов быть жалок, ревнив, смешон –
только с ней. Отомсти мне, Ши. Мне не спится.
(Катарина Султанова. Ши)
***
Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.
(Иосиф Бродский. Письма к стене)
Агата Кристи — Как на войне
Чиж & Со — Снова дождь
Сплин — Выхода нет
***
Это случилось.
Глеб не сразу осознал, что Таня приняла его предложение — так легко и естественно это было.
Уже поднимаясь с колен и целуя Танины губы, он вдруг мельком подумал о том, что все самые важные события в его жизни случаются как-то просто и незаметно, без торжественного антуража и звуков фанфар: возвращение магии, признание в любви от Тани, её согласие стать его женой. Может, так и нужно. Может, именно так и происходят все правильные вещи.
Бейбарсов готов был провести остаток дня, сжимая свою теперь уже невесту в крепких объятиях, однако до отлёта в Магфорд у них обоих было ещё несколько дел. Поэтому, с трудом оторвавшись друг от друга, они разошлись: Таня убежала на завтрак, а он отправился в свою спальню, чтобы связаться с сёстрами.
Первым делом Глеб решил позвонить Ленке, но когда на экране показалось лицо Жанны, он на мгновение изумился.
— Привет! А… что ты делаешь в Магфорде?
Аббатикова приподняла брови:
— Вообще-то, я здесь уже больше месяца, мы сразу после встречи выпускников улетели вместе.
Бывший некромаг нахмурился, тщетно пытаясь припомнить, говорил ему кто-то об этом или нет. Возникшее за спиной Жанны Ленка Свеколт хмыкнула:
— Не обращай внимания. У нашего дорогого братца все мысли окончательно перешли в плоскость под названием «Гроттер».
— Не угадала, — отрезал Глеб. — Заранее прошу прощения за неуместный пафос, но мои мысли заняты поиском одной опасной вещицы, от которой зависит судьба магического мира.
Некромагини быстро переглянулись и снова уставились на него.
— Сегодня вечером я, Таня и Сарданапал вылетаем к вам. Будьте готовы. В сам Магфорд мы соваться не будем, приземлимся где-нибудь неподалёку в сельской местности, — он нарочно не называл конкретного места, на случай, если их разговор мог быть услышанным.
Бейбарсов отдал должное выдержке сестёр: они не стали расспрашивать его о деталях, ахать или бурно выражать недоумение. Просто сухо кивнули и уточнили, стоит ли им брать с собой Шурасика.
— Нет, это не потребуется. По правде сказать, даже вам обеим лететь ни к чему, но, полагаю, вы ведь всё равно прибудете вместе?
Девушки синхронно кивнули. Глеб хмыкнул и завершил звонок. Впереди его ожидал разговор с академиком, однако перед этим осталось ещё одно дело. Опустившись на колени перед кроватью, Глеб вытянул из-под неё небольшую дорожную сумку, которую он купил вместо своего прежнего рюкзака год назад. Внутри было почти пусто, если не считать двух запечатанных бутылок водки, пары футболок, неизменной папки с рисунками и маленькой чёрной коробочки на самом дне. Задумчиво посмотрев на запечатанные бутылки и на папку, к которой не притрагивался уже очень давно, он схватил коробочку и запихал сумку обратно.
Крышечка откинулась с сухим щелчком: внутри, в бархатном углублении, покоилось тоненькое изящное кольцо, украшенное одним-единственным чёрным камнем. Полуденное солнце играло на острых гранях бриллианта, разбрасывая вокруг яркие блики.
Украшение Глеб купил весной, сразу после своего расставания с Алёной, в обычном, не магическом магазине, и долго думал, зачем вообще это сделал. Жениться он не собирался, да и не на ком тогда было. Однако бывший некромаг не верил в случайности и совпадения. Решив оставить кольцо, он спрятал его подальше от глаз, и только накануне, лёжа без сна в алтайских горах, вспомнил о том, что приобрёл его ровно за месяц до приезда Тани на Буян.
И у него почему-то даже не возникло сомнений в том, что оно будет девушке впору. Он убедился в своей правоте ещё раз, когда их маленький отряд взмыл в темнеющее небо, а рука Тани, сжимавшая гриф контрабаса, была теперь украшена его подарком.
Она дала ему своё согласие, а он ей — кольцо. Сделка была скреплена, и теперь Глеб уже точно никому не позволит разлучить их.
Никому и ничему.
***
Лететь ночью через океан было непросто. Порывы ветра налетали стремительно, заставляя выбивать зубами частую дрожь. В этот момент трудно было поверить, что внизу, на земле, буйствовало лето и стояла адская жара. Периодически острое зрение Глеба — близорукость бесследно исчезла после возвращения магии — выхватывало из сумрака два огонька: сигнальные искры, горевшие там, где летели Таня и Сарданапал. А потом из-за туч выглянула полная луна, освещая сюрреалистичную картину их полёта, и тогда он мог даже поймать мечтательный взгляд девушки и сосредоточенный, но слегка ироничный — академика.