Таня не слышала его. Звуки вязли в душном, тяжёлом воздухе. Порывистый ветер бросал в лицо мелкую морось дождя, и девушка не сразу различила странный силуэт, мелькнувший впереди. Доли секунды потребовались ей на то, чтобы понять — капли обтекают фигуру! В такую погоду плащ невидимок не всегда их спасал, поэтому в последний момент девушка затормозила, поводя смычком, волос которого отсырел. Однако на манёвренности это никак не сказалось, и контрабас лихо нырнул вниз, уходя с линии столкновения, но девушка успела заметить, как под распахнувшимся плащом показался Гурий Пуппер. Девушка летела вперёд, не видя, но зная, что знаменитый очкарик у неё на хвосте. Закусив губу, она пыталась просчитать возможные комбинации. Если лететь напролом, то Пуппер нагонит её в последний момент, а там и помощь к нему подтянется.
Поэтому Таня сделала единственное, что пришло ей в голову — уйдя в крутой крен, она устремилась в противоположную сторону, прямо навстречу Пупперу. Он не не замедлял скорости, и Таня понимала — такой профессионал спокойно раскусит её тактику, он знает, что она не пойдёт на прямое столкновение в такой ответственный момент. И девушка пришла к выводу, что нужно делать ставку на внезапность, и на былые чувства Гурия, которые, пусть и остыли, но не прошли бесследно. Когда до него оставались считанные метры, Таня набрала полную грудь воздуха и резко направила контрабас вверх, закладывая мёртвую петлю. Инструмент закружило в воздушном потоке, который увлёк за собой и метлу Пуппера. Мгновение Таня думала, что она сорвётся в штопор и рухнет, однако ей удалось выровнять инструмент. Мяч по-прежнему был пристегнут к её предплечью. Она не стала проверять, что там с Гурием, потому что знала — он переживал заварушки и покруче.
Пот и дождь заливали девушке лицо, когда она на полной скорости устремилась к Кенг-Кингу. О-Фея-Ли-Я больше не могла защищать ворота, а Гулькинд-Нос успешно устранился, когда перед ним невесть откуда выросла девчушка с толстыми, как у хомяка, щеками. Она что-то шепнула: древко метлы Носа покрылось изморозью, и он, страхуя себя заклинаниями, аккуратно опустился на мокрый песочек.
Но Таня всего этого не видела. Лишь цель. Пульс частил у неё в ушах. Она была твёрдо намерена любыми способами отвоевать победу, запрыгнуть в пасть дракона вместе с мячом, если это принесёт её команде победу. Однако этого не потребовалось. Поднырнув под массивную голову Кенг-Кинга, девушка быстро развернула контрабас, повернулась спиной вперёд и забросила обездвиживающий мяч в приоткрытую пасть.
Быстро сменив положение, она ощутила, как сзади полыхнула вспышка, и трибуны взорвались криком и стонами.
— Одиннадцать-десять! Сборная Тибидохса победила!
Таня уже не обращала внимания на произошедшее. Её глаза устремились к преподавательской трибуне, туда, где Сарданапал с Меди что-то втолковывали Бессмертнику Кощееву, стараясь перекричать гвалт толпы, и где Глеба Бейбарсова взяли в плотное кольцо боевые маги.
***
Будь, пожалуйста, послабее. Будь, пожалуйста.
И тогда подарю тебе я чудо запросто.
И тогда я вымахну — вырасту, стану особенным.
Из горящего дома вынесу тебя, сонную.
Я решусь на все неизвестное, на все безрассудное —
в море брошусь, густое, зловещее, и спасу тебя!
Это будет сердцем велено мне, сердцем велено…
Но ведь ты же сильнее меня, сильней и уверенней!
Ты сама готова спасти других от уныния тяжкого,
ты сама не боишься ни свиста пурги, ни огня хрустящего.
Не заблудишься, не утонешь, зла не накопишь
Не заплачешь и не застонешь, если захочешь.
Станешь плавной и станешь ветреной, если захочешь…
Мне с тобою — такой уверенной — трудно очень.
Хоть нарочно, хоть на мгновенье — я прошу, робея, —
помоги мне в себя поверить, стань слабее.
(Роберт Рождественский. Будь, пожалуйста, послабее)
Кипелов — Я свободен
Небо распорола кривая молния. Потонули в громовом раскате крики болельщиков.
Все происходило стремительно и как будто во сне: боевые маги несколькими сдвоенными искрами смогли пробить дыру в силовой защите поля, которая пошла трещинами, и в образовавшееся пространство, со сглаздаматами наперевес, ринулись магнетизеры. Со стороны океана небо загородила сразу дюжина каменных склепов с маготворцами вуду на борту.
Глеб уже видел, как его окружают противники во главе с Франциском и Вацлавом. Он бросил быстрый взгляд на академика, который с напряжённым лицом пытался что-то объяснить Бессмертнику. Однако тот смотрел в упор на Глеба, и в его пустых глазницах тлели, как угли, две алые точки. Поняв, что дело дрянь, бывший некромаг вскинул руку с кольцом, намереваясь призвать свою ступу, но в тот момент, когда она материализовалась перед ним, стоявший в нескольких метрах магнетизер уничтожил её боевой искрой.
— Вы хотите развязать бой? — кричал Сарданапал.
— Нет, академик, — отвечал глава Магщества, — но я не люблю, когда из меня делают дурака. Мы покинем Буян только при одном условии: с Бейбарсовым и Амулетом сотни магов.
Поняв, что их худшие опасения подтвердились, Сарданапал развернулся в сторону поля, сделав Глебу условный знак. Этот план они отрабатывали сотни раз, и бывший некромаг всё понял ещё до того, как с уст главы Тибидохса сорвалось заклинание:
— Ящерос финалис капутос!
Рада, всё ещё парящая над полем, повернула массивную голову, и в её узких зрачках полыхнуло пламя. Она широко взмахнула крыльями, воздушным вихрем отбрасывая уже подступавших к ней боевых магов на несколько десятков метров, и подлетела к Глебу, зависнув перед ним.
В теории Бейбарсов знал, что делать, однако на практике… Он замешкался буквально на секунду, но помощь пришла неожиданно: кинув случайный взгляд на нижний ряд трибун, Глеб заметил, что к нему пытается прорваться Валялкин. Он пытался что-то сказать, перекрикивая громовые раскаты, шум дождя и вопли.
— Прыгай на спину и цепляйся рукой за чешую! За чешую, говорю, держись! Ну, давай же!
И Глеб прыгнул, неуклюже, но довольно метко приземлившись в том месте, где тело дракона переходило в шею. Игнорируя резкую боль от удара, он сразу вцепился в шершавую чешую Рады. Вовремя, потому что в следующий миг она резко набрала высоту, уходя от залпов пепеломета.
Бейбарсов краем глаза видел, что Медузия во главе с другими преподавателями спешно пытались выстроить защиту вокруг болельщиков, в числе которых были и дети-подростки, но потом перед ним возникла Таня — бледная, но решительная, она летела прямо над головой Рады.
— Что мне делать? — крикнула она.
— Таня, снижайся, пожалуйста! Их слишком много! Пока я верхом на драконе, им не так просто достать меня, а ты уязвима!
Девушка усмехнулась и упрямо мотнула кучерявой головой:
— Мы, вроде как, собираемся дать друг другу клятву быть вместе в счастье и горести, Бейбарсов! Чёрта с два я тебя брошу!
Он сжал зубы, когда она, накренив контрабас, ушла в сторону, пропадая из поля его зрения. Но возможности следить за ней у него уже не осталось — мощный залп, состоящий сразу из нескольких искр размером в кулак, обручился на них с Радой. Наугад крепко сжав бока дракона и наклонившись вправо, Глеб понял, что угадал — Рада мгновенно сменила курс, уходя от столкновения с заклинаниями. Однако он не успел обрадоваться — одна красная искра всё же попала в цель, пробив кожистую перепонку крыла. Дракон взревел от боли, полёт стал неровным, но, заложив крен, Бейбарсов понял, что на манёвренности это не сказалось.
Бросив взгляд вниз, он заметил, что Ленка и Жанна, неизвестно когда и как оказавшиеся на поле, бомбардировали магнетизеров заклинаниями. Рядом с ними, спина к спине, стоял Валялкин. Сверху их страховал Ягун на своём реактивном пылесосе и сидящий за ним Шурасик. В этой каше мелькнули даже несколько невидимок, в том числе Гурий.