Все эти чудовищные образы несколько раз посещали Феликса. Он с самого начала понимал, что эта история с органами не обходится без врача. Или без врачей, то есть его коллег.
Вот только думать об этом было невозможно. Настолько немыслимым это представлялось.
Ведь если врач — значит, он заканчивал медицинский институт, давал клятву Гиппократа. Да Бог с ней, конечно, с этой клятвой. Она все равно нарушалась не раз за историю человечества. Но все же, все же…
Скелет утверждает, что следует искать этого монстра в больнице. Значит, среди практикующих докторов. Значит, он — практикующий доктор. И днем лечит больных, а по ночам…
Думать об этом было невыносимо. Феликс подошел к машине Скелета, и тот вылез наружу.
— Принесли? — спросил он, глядя на пакет в руках Феликса. — Пойдемте. Вы знаете, где тут отдел здравоохранения?
В отделе было пусто. За столом сидела молодая женщина и красила ногти.
— Сейчас обед, — сказала она, поглядев фурией на вошедших мужчин. На вид ей было лет тридцать, она была блондинка с большой грудью и розовыми, как у поросенка, щеками.
— Мы вас не затрудним, — произнес Скелет, не обращая внимания на ее слова. — Вы — начальница?
При виде двух молодых мужчин приятной наружности тетка сменила гнев на милость и неохотно ответила:
— Заведующая в отпуске. Я — инспектор. А что вы хотели?
Скелет оглянулся на Феликса и глазами указал ему на стул. Сам тоже сел и чарующе улыбнулся инспекторше:
— Мы к вам за справочкой. Устной. А если у вас обед, то позвольте презентовать вам к обеду…
С этими словами он достал из пакета большую коробку вишни в шоколаде и положил на стол.
— Что вы? Не надо… — промямлила тетка, скосив глаза на дверь.
— Там никого нет, — тут же успокоил ее Скелет. — В коридоре абсолютно пусто, мы только что видели. Да вы не смущайтесь, нам от вас ничего особенного не нужно. Так, только поговорить.
— О чем? — поинтересовалась инспекторша, несколько успокаиваясь. Разговор принимал привычный для нее оборот. Коробку она все еще не брала, только смотрела на нее, не отрываясь.
— Нам нужно узнать, какие есть больницы вот в этом районе, — сказал Скелет, раскладывая перед теткой на столе карту города и тыча пальцем в пересечение улиц, где находился скверик…
— Тут неудобно смотреть, — ответила тетка и указала на висящую на стене карту района. — Подойдите и покажите, что вас интересует.
Скелет с Феликсом подошли к карте и сразу поняли, что это именно то, что им и нужно. Карта была вся уставлена красными треугольничками. Как будто красная сыпь высыпала на карте.
«Совсем как на коже при вензаболевании», — подумал Феликс, разглядывая частую сыпь.
— Это — медицинские учреждения, — сказала тетка, не вставая из-за стола.
— Все? — уточнил Скелет деловито.
— Все, — подтвердила она. — А вам зачем?
— Надо, — пожал плечами Скелет, доставая ручку из кармана пиджака. Хорошо, что он не побоялся жары и надел пиджак… А то бы еще ручку просить. Исполкомовские работники этого не любят…
Через полчаса они вышли из кабинета и сели в машину.
— Ну вот, — сказал Скелет. — Дом престарелых, психоневрологический интернат для отсталых детей и больница имени какого-то там съезда КПСС.
— Негусто, — произнес Феликс.
— Напротив, — сказал Скелет радостно. — Это же как раз тот случай, когда нам и не нужен большой выбор. Чем меньше больниц, тем уже круг работы.
Он помолчал, что-то прикидывая в уме.
— Если я не прав, доктор, то вы мне скажите, — начал он спустя минуту. — Никогда я не бывал ни в домах престарелых, ни в интернатах для дебильных детей. А вы бывали?
Феликс задумался и покачал головой:
— Нет, кажется. Не припомню.
С чего бы ему бывать в этих местах? Их и медицинскими учреждениями трудно назвать. Просто содержат там стариков и безнадежных детей… Как можно вылечить старика от старости или дебильного ребенка, если его зачали в пьяном виде и мать всю беременность пила и курила? Никак. Ничего тут поделать невозможно. Нечего и лечить…
— Я думаю, что там даже нет операционных, — сказал Скелет, и Феликс кивнул, соглашаясь с ним. В доме престарелых — точно нет. А вот в психинтернате — кто его знает.
— Кто его знает, — задумчиво протянул Скелет. — Но во всяком случае, — сказал он, — проводить такие операции в интернате для детей вряд ли безопасно… Если бы интернат был взрослый, тогда другое дело. А тут вряд ли… Если возить по детскому интернату тела взрослых людей туда и обратно, то рано или поздно будут свидетели. Персонал заинтересуется. Все же не могут быть в сговоре. А детское тело легко отличить от взрослого. Так?