Переодеваюсь в домашний комплект, накидываю сверху майки мягкую кофту и расчесав волосы, направляюсь к Максиму в комнату. Понимаю, что это очень опрометчивый шаг, но успокаиваю себя тем, что я просто не смогу уснуть в условиях дикого холода.
Стучусь, однако ответа не следует. Пожимаю плечами и толкаю дверь. У Максима темно и в сто раз холоднее, чем у меня в спальне. Может он и не человек вовсе? Таким вот образом создает все условия для существования в этом мире?
Сначала мне кажется, что Максима здесь нет, но потом я замечаю, что он спит на кровати. Подхожу ближе, стараясь не шуметь. Вроде бы ничего криминального не совершаю, но чувствую себя воришкой, что посягает на чужую собственность. Жадно разглядываю Шахова, спящего на животе.
Господи, он выглядит таким… милым. Милым, да! И умиротворенным, расслабленным. Видеть его таким для меня в новинку, и это вызывает самые разные эмоции.
Возле кровати на полу лежит какая-то бумажка и книжка рядом. Читал и уснул? Интересно, чем увлекается этот закрытый во всех смыслах человек? Почему-то, моя жажда узнать его усиливается с каждым днем.
Наклоняюсь, чтобы поднять книжку, как вдруг мою руку резко перехватывают. Вскрикиваю, когда Шахов дергает меня на себя и, перевернувшись, оказывается сверху.
Но больше всего мне страшно от того, каким безумным взглядом он впивается в мое лицо. Ни разу не видела его таким…
Глава 11.2
Надя
— Это я, — от испуга перехожу на шепот. — Надя.
Макс смотрит с пару секунд и тяжело дышит. Я боюсь пошевелиться, лежу под ним, замерев от испуга.
Шахов в этот момент выглядит устрашающе. Даже в полумраке я вижу блеск его остекленевшего взгляда, сдвинутые к переносице брови и плотно сжатые челюсти. Если честно, когда он меня поймал, в голове мелькнула шальная мысль, что сейчас просто придушит.
— Какого черта, ты тут делаешь? — хрипло выдыхает он, все еще нависая надо мной.
— Я… за пультом пришла, — голос не слушается.
— За каким еще пультом?
— От кондиционера. Решила, что он у тебя. У меня в комнате очень холодно, не смогла уснуть.
— А, кондер.
— Ага. Рад, что ты вспомнил и пришел в себя. Если честно, ты меня жутко напугал!
— Прости, бедовая, — коротко усмехается Шахов и, почему-то, не торопится меня выпускать из плена. — Уснул и никак не ожидал увидеть гостей в своей комнате. Кстати, почему сразу не разбудила? — щурится он, разглядывая меня.
— Потому что не успела. Я только подошла к кровати, как ты меня схватил. У тебя проблемы, да?
— С чего ты взяла?
— Ну… Я не кидаюсь на людей во время сна.
— А я не шарахаюсь по чужим комнатам.
Чувствую по тону Максима, что я задела неприятную ему тему. Возможно что-то глубоко личное, иначе чем объяснить его резкость?
— Я замерзла, — хоть и не люблю оправдываться, но не хочется, чтобы он считал меня нарушительницей личного пространства.
К тому же, это ведь я зашла к нему в комнату, нарушив свое же табу о том, что нам не стоит приближаться друг к другу. Да, я умею признавать свои ошибки, пусть это и дается мне с трудом и не сразу.
— Хочешь, чтобы я помог тебе согреться?
Эта фраза из уст Шахова звучит очень двусмысленно. Мое сердцебиение учащается, когда вдобавок ко всему Макс наклоняется ко мне поближе. Что он делает? А главное, зачем?
Смотрю на него во все глаза, чувствую вес его крепкого тела и понимаю, что со мной происходит полнейшее сумасшествие. В этот момент мне хочется лишь одного — чтобы он воплотил свое предложение в жизнь. Чтобы начал согревать меня всеми известными способами. Например, поцеловал в губы.
— А что если, да? — произношу я тихо, не сводя с него взгляда. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому я могу разглядеть выражение его лица.
Мурашки бегут по телу, когда губы опаляет горячим дыханием. Не целует, не прикасается, но между нами остается так мало пространства, что голова становится ватной.
— Что ты делаешь, бедовая? Почему ты все время ходишь по краю? — хриплый голос Шахова отзывается покалыванием в кончиках пальцев.
— Я не знаю, — честно признаюсь, пытаясь вынырнуть из охватившего меня дурмана и пытаясь вернуть себе способность здраво мыслить. — Я просто...
Шахов не дает мне договорить, чертыхается и откатывается в сторону. Атмосфера моментально меняется, пусть и напряжение никуда не уходит.
— Пульт под телевизором, — в голосе Максима слышится плохо скрываемое раздражение. — Забирай и уходи.