Мыслями то и дело возвращаюсь к Максу, вспоминаю нашу поездку в Париж. Кто бы мог подумать, что меня будет кидать из огня да в полымя? Мало было Стаса в моей жизни?
С каким-то остервенением щелкаю затвором, словно пытаясь таким образом привести себя в чувство. Увлекаюсь процессом настолько, что ничего вокруг себя не вижу и не слышу. Наверное, поэтому становлюсь легкой жертвой для того, кто нападает на меня сзади.
— Ох… — проваливаюсь в темноту, когда мне прилетает тупой удар по затылку.
Глава 16.1
Надя
Как же сильно хочется пить. Чувствую это даже с закрытыми глазами, которые, впрочем, продрать не получается. Наверное, чуйка подсказывает, что лучше мне этого не делать, потому что будет только хуже.
Но, как часто я слушаю свою чуйку? Если бы слушала, возможно, смогла бы избежать той ситуации, в которую вляпалась. Еще толком в сознание не пришла, но уже понимаю, что я в заднице.
— Ммм…
— Тише, бедовая, не дергайся.
Моей щеки касаются чьи-то пальцы. Хотя нет, почему это чьи-то? Шахов рядом, лучше не придумаешь.
— Максим? — произношу глухо, не веря своим ушам. Не исключено, что у меня могут быть слуховые галлюцинации, все-таки, удар по затылку был сильным.
Надо же, я прекрасно помню этот момент. Что было потом не помню, потому что потеряла сознание. Теперь бы еще понять, как я очнулась на руках у Шахова. И где я нахожусь?
— Ты дома, в безопасности, — опережает мой вопрос Максим. Утнего фишка такая, умеет читать мысли.
Осторожно приоткрываю один глаз, потом второй. Каждое движение отдается болью внутри черепа, поэтому я снова выбираю спасительную темноту и прикрываю веки.
— Пить… — голос толком не слушается, местами срывается.
Господи, даже представлять не хочу, как жалко я выгляжу. Но в горле так пересохло, что я практически умоляю Шахова дать мне воды.
— Сейчас.
Слышу, как Максим поднимается с дивана — судя по характерному скрипу кожи, я лежу именно на нем, да еще и в гостиной — как уходит на кухню и возвращается ко мне. Помогает мне сесть, но лучше бы я этого не делала — к горлу еще и тошнота подкатывает.
— Не хочу, с… спасибо.
На самом деле очень хочу, но страх, что меня сейчас вывернет наизнанку прямо перед Шаховым, а еще хуже — прямо на него, сильнее. Не хватало еще испачкать все вокруг и опозориться по полной программе.
— Голова кружится?
— Угу.
— Тошнит?
— Да.
— Понял.
Вздрагиваю, когда моих губ касается что-то очень холодное.
— Это лед, Надя, — голос Шахова успокаивает, направляет. — И глаза можешь открыть, только медленно, без резких движений.
Едва заметно киваю и тут же морщусь. Блин, как больно! Очень!
— Давай, бедовая, сделай глоток, я помогу.
Боже мой, Шахов сейчас произносит все с такой заботой, что я снова могу потерять сознание. Только в этот раз от избытка чувств.
Делаю, что говорит мне Макс и отпиваю воду. Потом осторожно открываю глаза. В гостиной зашторены окна и темно, зря я боялась того, что ослепну от яркого света. Здесь сейчас как в подвале.
— С возвращением, — произносит Шахов, и я перевожу на него взгляд.
— Что со мной случилось?
— Тебя по голове ударили. Отобрали фотоаппарат и телефон.
— Ох… — сглатываю, понимая, что при слове «ударили» затылок неприятно ноет. — Но я…
— Договорилась о съёмке с неизвестным человеком, пошла в какие-то трущобы с дорогой техникой в руках, — перечисляет Макс мои косяки. — Надя, ты откуда такая бесстрашная?
— Только без подколов про Страшилу, слабоумие и отвагу, — сажусь поудобнее, но движение получается резковатым, поэтому комната снова плывет перед глазами.
Взгляд Максима немного смягчается, когда он замечает, что меня снова плющит.
— Тебе лучше прилечь.
— Да, — соглашаюсь с ним, готовая разреветься от собственного бессилия. Да и от своей глупости тоже! — Как ты меня нашел? — спрашиваю у Шахова, чтобы немного отвлечься от тупой боли в голове.
— Считай это своим везением.
— В случае с тобой, везения не существует. Твои люди следили за мной, не так ли?
— Да, — прямо говорит Шахов, не сводя с меня темного взгляда. — Возражения? Претензии?
— Никаких. Хоть и считаю это посягательством на личное пространство.
— Тебе удара недостаточно было, Надя? — вопросительно поднимает брови. — Эти подонки могли тебя покалечить на всю жизнь, а ты мне что-то говоришь о личном пространстве?
Шахов злится. Чувствую по стальным ноткам в его голосе, что мои слова вывели его из себя. Умница, Надя. Неужели нельзя просто поблагодарить человека, а не вести себя как упрямая коза? Ведь по сути Максим прав. Один бог знает, что бы со мной случилось, если бы на помощь не пришел человек Макса.