— Ага, — двигаюсь поближе к левому краю, чувствуя, что мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Едва ли расслышала доводы Макса, поняла лишь, что он согласился.
Господи, я как будто в лотерею выиграла. В самую безумную и неправильную лотерею, где в качестве главного приза выпадают розовые очки и разбитые сердца.
И ведь знаю, на что подписываюсь, но все равно продолжаю делать шаги навстречу Шахову. И, кажется, он сегодня тоже сделал ответный в мою сторону.
Благодарю всех за поддержку!!!
Глава 18.2
Надя
— Макс? — не выдерживаю молчания, решаю завести разговор.
Просто мы с Шаховым почти двадцать минут лежим рядом, и ни у меня, ни у него не получается заснуть. У меня от волнения, а у него из-за чего бессонница?
— Да, Надя?
— Расскажи о своем брате, — начинаю издалека. — Почему вы с ним в натянутых отношениях?
— Он ведет себя как…
— Как эгоист, — подсказываю я Максу, хоть и уверена, что у него на языке крутилось выражение покрепче.
— Можно сказать и так, — усмехается он. — Матвей — очень сложный парень.
— А у меня Зоя просто золотко, — не могу не вставить три копейки, но тут же осекаюсь. — Прости.
— Все нормально. У тебя Зоя примерная девочка, причем отличница и умница.
— Да, — киваю с гордостью. — И как ты, наверное, уже понял, в нашей семьей Матвеем была я.
— Только не говори, что участвовала во всех школьных разборках и подбивала свой класс саботировать урок нелюбимого учителя.
— Нет, а что так можно было? — приподнимаюсь на локтях, чтобы лучше видеть Макса. — Мой максимум — это стрелка со старшекурсницами за школьным двором.
— Мальчика не поделили? — фыркает Шахов.
— В точку. Только зачинщицей была не я. Меня вообще втянули в спор против воли. Можно сказать, я мимо проходила.
— И чем же все закончилось?
— Позорным бегством моего оппонента, — докладываю гордо.
— Надя — гроза района? — мне нравится слышать нотки веселья в голосе Максима. Он сразу становится таким милым.
— Ага, — вторю ему с улыбкой. — Сложно представить, не так ли.
— Вовсе нет. Признайся, что в твоей команде был еще и боевой кот.
— Нет, кота я завела только сейчас, раньше приходилось справляться самой.
Шахов смеется и ложится поудобнее. Выглядит таким домашним, родным. Подбивает подушку и ложится на левый бок, от чего мы оказываемся лицом к лицу.
Дыхание перехватывает, когда наши взгляды встречаются. В полумраке его зрачки опасно поблескивают.
— Патрик бы не одобрил такое положение вещей, — говорит Шахов низким голосом.
— Какое? То, что мы лежим вдвоем в одной кровати? — как хорошо, что в темноте не видно, как горят мои щеки.
— Да. Твой кот жуткий собственник. И что самое смешное, в этом мы с ним похожи.
— Правда?
— Да. Никому не отдам свое.
В словах Шахова улавливается скрытый смысл. Как будто они предназначены для меня. Или мне просто хочется, чтобы это было так. А еще до жути, до покалывания в кончиках пальцев хочется прикоснуться к Максиму. Провести ладонью по его легкой щетине, пробежаться вдоль шеи и зарыться пальцами в волосы на затылке.
Держу себя в руках, старательно гоню наваждение прочь. Спаси и сохрани свое сердечко, Надя, потому что есть риск, что оно не выдержит очередного неудачного романа.
Хотя, в случае с Шаховым сложно использовать эпитет «очередной». Уже сейчас я испытываю ураган эмоций, которых в жизни не испытывала.
— А еще Патрик бы мне лицо расцарапал за то, что я собираюсь сделать.
— А что ты собираешься сделать? — сердце молотом стучит где-то в висках. В этот момент я почти умею читать мысли человека напротив.
Вместо ответа Максим касается моей щеки, заправляет прядку за ухо и наклоняется ближе, почти касается кончиком носа моего:
— Хочу тебя поцеловать, бедовая. С ума сойти, как сильно хочу.
— Ну так целуй, — шепчу пересохшими от волнения губами. — Я ничего не скажу Патрику. Даю слово.
Откуда только силы нахожу шутить. Макс, кажется, думает так же. Он коротко усмехается, от чего я чувствую тепло его дыхания на щеке, а потом воплощает свое желание в жизнь.
Целует меня так сладко, вкусно и нежно, что я окончательно теряю остатки разума.
Божебожебожечки…
Пусть это мгновение длится вечно. Пусть никогда не заканчивается! Как только я жила без этих прикосновений?! Не жила вовсе — существовала!
— Надя, — шепчет Макс в перерывах между поцелуями, когда мы оба капитулируем и сдаемся в плен нашей страсти. — Что ты со мной делаешь, бедовая?