От слов Максима меня пробивает мелкой дрожью. По сути он… Господи, он же признается мне в том, что я ему не безразлична! Да, в своей манере, но это уже огромный шаг ко мне навстречу.
— А если… — делаю паузу, прежде чем продолжить. — Если я пообещаю тебе, что со мной все будет в порядке?
— Откуда такая смелость?
— От тебя. Рядом с тобой мне ничего не страшно. И мы могли бы сделать друг друга сильнее.
— Даже разозлится на тебя не могу, малышка, — вижу, что мои слова достигли своей цели. Кажется, искренность — это то, чего нам не хватало. — Ведет от тебя, как пьяного.
Вместо ответа притягиваю Макса ближе. Он больше не сопротивляется. Может быть, принял мое предложение? Услышал мои доводы? Как бы там ни было, не делает попыток отстраниться.
А потом… касается кончиком носа моего, ловит губами мои губы. Искра между нами пробегает мгновенно. Выгибаюсь навстречу его рукам. Горячие широкие ладони скользят по бедрам, забираются под футболку. Царапаю ногтями кожу на затылке Макса, зарываюсь в волосы, чуть оттягиваю их назад.
Поцелуи кружат голову, опьяняют. Ощущаю судорожный вдох на шее, отвечаю тем же. Ощущаю все так остро, будто превратилась в пучок оголенных нервов. С ним нельзя по-другому. Только крутые виражи, все выше и выше…
Меня начинает ломать, когда Макс прокладывает дорожку мокрых поцелуев к груди, когда снимает с меня футболку.
— Макс… — тихий стон срывается с моих губ, разлетается по комнате.
Пульс взрывается в висках, когда Шахов прижимается ко мне.
Он хочет того же, что и я! Сильно хочет! И это знание окрыляет, дарит эйфорию.
Тяну вверх футболку, и вскоре Макс остается голым по пояс. Какой же он… Горячий! Прямо как печка! А еще… Твердый! Напряженный. Уверена, сейчас комната задымится от накала страстей. А я сгорю от вожделения, которое чувствую каждой клеточкой тела.
— Пожалуйста… — шепчу бессвязно, едва ли понимая, о чем прошу. Хотя нет, прекрасно понимаю. Мне так хочется, чтобы эта сумасшедшая страсть нашла наконец-то выход. Чтобы хоть немного облегчила мне жизнь, потому что я повернута на этом парне.
И он на мне, кажется, тоже. Иначе стал бы целовать меня как сейчас? Буквально вгрызается в мой рот, таранит его своим языком. Поцелуи такие мокры, развязные и… Вкусные! Невозможно остановиться!
Тянусь к металлической пряжке ремня, пытаюсь расстегнуть ее дрожащими от волнения пальцами. Слишком сильные эмоции вызывает во мне Шахов, меня размазывает от его прикосновений, от напора и силы, от запаха. При этом хочется еще и еще. Хочется большего!
Но я не успеваю прочувствовать все это до конца. В наш мир, сузившийся до уровня этой комнаты, врывается громкий стук. И не просто стук — кажется, кто-то задался вынести нам дверь.
Разочарованно выдыхаю, Макс же пускает в ход ругательство покрепче. Перекатывается и садится на кровати, пытается немного успокоиться. Я же подбираю с изголовья кровати свою футболку и натягиваю на тело. Все еще дрожу от желания.
— Открой, — киваю в сторону двери. — Наверное, что-то важное.
— Если нет, то я убью того, кто нам помешал.
И ведь вполне может. Шахов выглядит очень злым. И я понимаю, почему. Мы набрали бешенный разгон за какие-то минуты, а теперь нам пришлось резко поставить все на тормоза.
— Да иду я, иду! — не выдерживает Макс, когда стук в дверь повторяется.
Я же прикладываю ладони к щекам, чувствуя, что горю от нахлынувших эмоций. И чуть было не пропускаю появление в номере незваного гостя.
— Какого черта, Матвей? — почти рычит Шахов. — Ты чего приперся?!
— Я тоже рад тебя видеть, братец, — Матвей бесцеремонно вваливается внутрь, игнорируя убийственный взгляд Макса. — Оу, соррян, помешал? — интересуется он, когда замечает меня, сидящую на кровати.
Мои щеки моментально заливаются румянцем, и я не нахожу ничего лучше, чем просто покачать головой и прикрыть голые ноги простыней. Еще как помешал, блин. Мне кажется, это было сродни тому, что мы пробежали стометровку и резко затормозили. Так нельзя делать, может и сердце остановиться!
— Откуда ты узнал, где я? — Макс закрывает дверь и проходит внутрь.
— Женька помог. Я сказал, что мне срочно нужно с тобой увидеться. Вопрос жизни и смерти.
— Для чего?
— Наедине поговорим? — Матвей поворачивается ко мне. — Малышка, иди проветрись немного, потом продолжите, как уйду.
Вот ведь засранец! Господи, до чего наглый и самоуверенный тип! Не просит, а приказывает. Этот младший Шахов бесит своей манерой общения. Строит из себя главного, того, кому все дозволено.