Давай же, взрывайся!
Он ласкал меня то нежно, то грубо. То оттягивал кожу зубами, то засасывал ее щедро языком. Шеридан скользнул еще чуть-чуть ниже: твердые соски натянули вельветовую ткань платья, он поиграл язычком в этих наиболее чувствительных местах и в то же время наблюдал за моими эмоциями сквозь темный веер ресниц. Я свела брови к переносице и приоткрыла рот, но боролась с вырывающимися стонами наслаждения. Я тихо всхлипывала, потому что было мало, этого было недостаточно. Я желала, чтобы Алистер сорвал никому ненужные тряпки с меня, чтобы ласкал голое тело, чтобы кусал соски и касался их языком — то бережно, то по-зверски. Ужасно хотелось большего, и прямо сейчас.
На короткой, вьющейся по-змеиному лестнице послышались чьи-то шаги. Не прошло и секунды, как мы с Шериданом уже находились за закрытой дверью милой маленькой каюты. С кроватью. Громадной кроватью.
Я не узнала пьяный голос, принадлежавший мужчине; он что-то наскоро сказал кому-то по телефону. Потом, видимо, услышал ответ, который его удовлетворил, попрощался и вновь поднялся наверх. Все это время и я, и Алистер, будто замерев, слушали все, что творилось в коридоре. Тот снова опустел, но мы не спешили покидать комнату. Кем бы ни был мужчина, подтолкнувший нас к уединению, я была благодарна ему. Любимый, не отрывая от меня голодного взгляда, защелкнул замок. Сделал пару шагов ближе, а я невинно отступила назад, столкнувшись с холодной стеной.
Алистер прислонил одну ладонь выше моей головы, чуть склонился и почти безмятежно дотронулся губами волос. А когда вернулся в обратное положение, я посмотрела на его выпирающую ширинку, чтобы убедиться в верности своих решений. Ни на миг не отводя призывающего взгляда от лица сводного брата, я стала избавляться от излишней недоступности. Пальцы медленно двигались от одной пуговицы к другой. Алистер неожиданно остановил меня, заставил убрать руки от уже наполовину расстегнутого платья, и здорово этим удивил.
— Джо, не надо…
Я сперва застыла в недоумении, а спустя всего мгновение схватилась за ремень его джинсов.
— Ты понимаешь меня?! — громче и жестче.
Я сама отодвинулась. Грудь волнительно вздымалась, я находилась в полнейшем замешательстве. Что не так?
— Джо, давай пока остановимся, потому что… — спокойнее начал объясняться Шеридан, но договорить я ему не дала.
Подскочив к двери, живо справилась с замком и едва ли не выбежала из каюты, но тут Алистер захлопнул дверь перед самым моим носом. Я не сумела разобрать выражение его лица, как ни старалась. Глаза у него засверкали возмущением, как будто это он имел право сердиться.
— Никогда так больше не делай, — высокомерно произнес сводный брат.
У меня хватило ума удержаться от того, чтобы не показывать Шеридану средний палец. Я знала такие его состояния. Можно было и без пальца остаться.
— Мне осточертели твои сомнения! — выпалила я, второпях застегивая платье.
Зачем только возилась с пуговицами?..
— Чего-чего? — Алистер усмехнулся так, словно ничего и не случилось. — Какие еще сомнения?
Он застал меня врасплох, когда притянул к себе. Я не успела ничего возразить — была стиснута в львиных объятиях. Зажата между стеной и рельефным торсом. Алистер наклонился, обдал щеку беспорядочным дыханием, тогда захотелось немедленно стянуть с него проклятую футболку и наслаждаться мышцами его пресса. Ничего бы все равно не получилось, он так сильно придавил меня к стене, что не было возможности даже шелохнуться.
— Если бы ты не перебивала, то знала бы, что я пытался тебе сказать, маленькая хулиганка.
Как он меня назвал? Неважно… Он так судорожно произнес это, так круто меня развернул лицом к стене, так безапелляционно заломил мне руки за спину, что ничто другое попросту не имело никакого значения.
— Я не взял с собой презервативы, — выдохнул он с досадой, злостью и каким-то помешательством; голос звучал озабоченно, — вот в чем дело…
Ну и что?
Ну и что?!
Вслух ответила почти отрешенно, старалась держать эмоции в узде, не доставлять радости его самолюбию.
— Это не проблема.
— Проблема, — отпарировал сводный брат, — ведь нельзя утрачивать способность мыслить трезво, да, малышка?
Нет.
Но как ему удавалось быть одержимым мной и одновременно складывать слова в такие здравомыслящие предложения? Он все продумывал заранее, не позволяя совершать опрометчивые поступки? Точно нет, потому что в таком случае нас бы тут не было.