Целая куча мыслей крутилась в голове, и было трудно удержать в сознании хотя бы одну хотя бы на пару минут. В конечном итоге смутная тревога отступила, и я провалилась в тяжелый сон. Проснулась ближе к обеду — сквозь незашторенное окно солнце било прямо в глаза. Золотистые лучи касались моего тела, путались в растрепанных волосах. Я сладко потянулась, поелозила ножками по кровати — солнце согрело простыни. Не сразу поняла, что Алистера рядом уже не было, а из кухни упоительно пахло кофе. Я отбросила одеяло, вскочила с кровати, на ходу поправляя подол футболки Шеридана. Стоя ко мне спиной, сводный брат готовил. Я подперла плечом косяк арки, что разделяла кухню с гостиной. На рабочей поверхности, слева от раковины стоял приемник, из которого очень тихо доносилась песня BillieEilish «Iloveyou».
«Что я, чёрт возьми, наделала?
Я же никогда никому
Не позволяла видеть меня насквозь…»
Я подошла к нему близко-близко, ощутила приятный запах геля для душа. Он вздрогнул. Коснулась влажных волос ладонью, пальцами провела по коротким темно-коричневым прядям. Мой. Никому не отдам.
Мой.
В сковороде жарился бекон. Алистер расслабился, негромко усмехнулся и пальцем покрутил в воздухе над плитой.
— Я вроде как хотел удивить тебя завтраком в постель. — И почему мне показалось, что, говоря это, он смущено улыбался?
Я сама расплылась в улыбке, заставив себя отмахнуться на какое-то время от переживаний о наших с ним родителях. Еще крепче обвила руками его голый каменный торс. Пробубнила в спину:
— Завтраком в… — повернула голову к приемнику: на маленьком черном экране значилось время, — … полдень?
— Давно мечтал позавтракать в полдень.
Еще сильней обняла.
— Это лучший полдень в моей жизни.
Он положил свои ладони на мои. Его пальцы согревали, и он сам был достаточно близко, чтобы я больше не волновалась о нас. Однако, в отличие от прошлого вечера, сейчас Алистер был зажатым. Теперь он был сдержаннее, и я уже успела немного испугаться. И все-таки, прижавшись к Алистеру, попыталась унять вмиг затрепыхавшееся сердце.
— Ты хорошо спала? — спросил Шеридан, когда я присела на стул, а сам он продолжил готовить.
— Да, очень крепко. — Стащила со стола печенье. — А ты?
Прежде чем ответить, сводный брат замялся.
— Да… Неплохо.
Значит, не очень. Я чувствовала, мысленно он был далек отсюда. Завтрак был вскоре готов: жареная яичница с беконом, нарезанные свежие овощи, пышущие жаром румяные булочки, банановый сок и горячий парящий кофе.
— Ты купил их? — поинтересовалась с легкой улыбкой, взяв с тарелки одну булочку.
Он вскинул на меня ресницы, присаживаясь за стол рядом со мной.
— Заказал.
Глупо, наверное, но от того, что Алистер робко усмехнулся, от того, что проявил эмоцию, мне стало чуточку легче. Я догадывалась, что именно его беспокоит, и думала обсудить это, пока мы оба никуда не торопились, но не осмеливалась. Я боялась, что он оборвет меня на полуслове. Мы находились в плену натянутой тягостной обстановки, и это все грозило продолжаться дальше, как вдруг у Алистера сдали нервы. Он намеренно уронил нож для масла на стол, оттолкнул от себя тарелку и протяжно выдохнул. Я отложила столовые приборы с облегчением: наконец-то Шеридан не фальшивил.
— Твой отец… — начала я, набравшись храбрости.
— Знаю! — резко выдал сводный брат, но без злобы.
После недолгого молчания, он продолжил:
— Папа купил акции в компании Лукаса, — Алистер протер глаза большим и указательным пальцами, — я не хотел тебе говорить, пока бы сам точно не убедился в том, что сделка заключена успешно.
Я еще не совсем понимала, к чему клонит Шеридан, но не на шутку насторожилась. Пальцы ног сжались. Пульс немного участился. Конечно же, хорошие новости в такой безрадостной атмосфере не сообщают.
— Откуда у него такие деньги? — Понятия не имела, сколькими процентами акций теперь владел Гералд, но подозревала, что он знатно потратился.
Алистер посмотрел в окно, из которого было видно оживленную улицу и проезжую часть.
— Помнишь, он приобрел готовый бизнес в Сицилии?
Я кивнула и озадачилась.
— Виноградники? Но мама как-то сказала, что производство не то чтобы приносит огромные деньги и она мечтала о большем…
Я сообразила о том, что ляпнула уже после того, когда слова вырвались из меня. Было стыдно за мать-бездельницу, которая однозначно не имела права на что-либо вообще жаловаться. Алистер то ли не заострил на этом внимания, то ли был просто слишком удручен в данный момент. Он мотнул головой.