Завтра она все узнает. В Израиле диагноз говорят сразу. Не то, что в России, где прячут глаза, бормочут что-то утешительное, обнадеживающее. Берегут! Как будто человека с «диагнозом» еще можно от чего-то уберечь.
Наутро после Ритиного дня рождения Лена почувствовала себя совсем плохо: низ живота крутило, нога подламывалась, в голове звенело, в глазах мелькали темные точки.
Дочка, как назло, капризничала, требовала заплести косичку то повыше, то сбоку, торопила:
– Мам, ну чего ты? Тамар сейчас уйдет!
Тамар и ее мама, Полина, жили на том же этаже. Долгое время соседи едва здоровались при встречах, но, отдыхая в Эйлате, случайно столкнулись и с тех пор подружились. Подружились и девочки – бегали вместе в школу, в магазин, вместе выгуливали смешного соседского японского хина Чампи. Тамар была на год старше, и Рита старалась ей подражать.
Когда дочь, подхватив ранец, торопливо выскочила за дверь – а вдруг Тамар уйдет без нее! – Лена впервые задумалась о том, что же будет дальше.
«Надейся на лучшее и готовься к худшему», – говорила мама. А самое худшее – то, что Рита скоро останется одна. Что же делать? Разыскивать Веру? Страшно даже подумать о том, чтобы оставить с ней девочку. Нет, это не годится. Единственный близкий человек – Полина. Тем более она сама врач…
Надейся на лучшее
В больнице, когда худой суровый онколог, сокрушенно качая головой, что-то рассказывал о порядке предполагаемого лечения, Лена потеряла сознание. Очнулась она в сумерках.
– Куда вы? – остановила ее молоденькая медсестра с ярко накрашенными губами. – Доктор велел до утра вас оставить. А утром оформлять начнем на лечение.
– Я не могу – до утра. У меня ребенок дома один. Я завтра, честное слово… а сейчас мне нужно идти. Пожалуйста! – Лена говорила очень быстро, не давая вставить и слова возражения. – Где моя одежда? Я в халате уйду!
Девушка неохотно принесла ее одежду.
– А если на улице упадешь?
– Не упаду, – твердо сказала Лена. – Я сильная. Мне нельзя.
– Ладно, сильная, иди, – медсестра смотрела на нее скептически. – Что, ребенок совсем маленький?
– Десять лет… – женщина загнала внутрь подступающие слезы, – вчера исполнилось.
– Ладно, – повторила медсестра, с жалостью глядя на бледную до синевы Лену. – Иди. Но смотри – завтра же сюда, каждый день на счету.
Лена плохо помнила, как добралась домой: как ловила такси, как мимо окон мелькали первые вечерние огни. Главное – добралась. Не упала. Она же сказала – не упаду.
У двери женщина, привалившись от слабости к стене, долго копалась в сумке, не могла вытащить зацепившиеся за подкладку ключи.
В квартире было темно и тихо. В прихожей валялся Ритин рюкзачок. Значит, из школы она пришла. Пришла и…
На подламывающихся ногах Лена вышла на площадку и позвонила в соседскую дверь, из-за которой доносились звонкие детские голоса, заливистый лай Чампи, и как бы поверх – спокойное медленное контральто Полины.
– Мама?! Где ты была? – недовольно спросила раскрасневшаяся возбужденная Рита, пританцовывая в дверном проеме. – Я тебя ждала, ждала… Ты что, про меня забыла?
Полина принесла пачечку тетрадок, сунула девочке в руки, слегка шлепнула по затылку:
– Беги домой. Видишь, мама устала, ей отдохнуть нужно. Лен, уроки они вместе делали, ужином я их обеих накормила.
– Спасибо, Поль, – Лена попыталась улыбнуться.
Полина только покачала головой, профессиональным взглядом оценив и бледность, и дрожащие ноги, и влажные от пота волосы на висках.
Часа через полтора она постучала в соседскую дверь. Дверь шевельнулась – не заперто.
Лена сидела в углу кухонного диванчика и как будто дремала.
– Полина? – не то спросила, не то поздоровалась она, медленно, точно через силу приоткрыв глаза. – Хорошо, что ты зашла. Я сама хотела, да вот заставить себя никак не могу. Устала что-то.
– Устала? Ну-ну. – Полина усмехнулась. – Лен, я же врач все-таки. Рассказывай.
– Да что там рассказывать… В больницу мне нужно…
– Это я и сама вижу. Анализы сделали уже?
Лена вытащила из сумки папку со страшными бумагами. Полина быстро просмотрела все.
– Операцию назначили?
– Вроде через неделю. Но говорят, надо уже завтра ложиться. Поль, мне Риту не с кем оставить…
– О чем ты говоришь? Конечно, я Риту к себе заберу пока, лечись спокойно.
– Поленька, мне не «пока», мне вообще не с кем ее оставить. Ты ее возьмешь, когда… – она не смогла договорить.
– Лен, ну чего ты в панику ударилась? Онкология – не подарок, конечно, но тысячи людей после такого диагноза нормально живут. Шейка матки отлично оперируется, ну еще химию, наверное, придется делать, радиологию, но… Знаешь, правильно говорят: бороться нужно до тех пор, пока тебя не закопали. Я тебе это как врач говорю, навидалась, как безнадежные встают. Так что соберись!