Доктор Р. делает вид, что не замечает меня. Я тоже в принципе не горю желанием общаться с ней, но как это бывает, у обоих нет выбора.
- Зачем вы пришли снова? – Она первая прерывает затянувшуюся молчаливую паузу, вязкую, как застывающая карамель. – Я не думаю, что смогу Вам помочь.
Я беру отложенный планшет и отвечаю ей:
Мой муж меня записал к вам. Его оскорбляет, что я такая… - Какое-то время я раздумываю над словом, - сломанная.
- Я догадалась, что это его рук дело. – Доктор Р. вздыхает. – Тогда давайте сделаем так? Пусть вас привозят, а вы идите по своим делам. Сходите кофе попейте… Там в соседнем здании прекрасная кофейня. Советую.
Мы встречаемся с ней взглядом.
- Я обещаю не говорить вашему мужу об этом.
Она не скажет. Почему-то я верю ей в этом. Я помолчала, разглядывая светло-фисташковые стены и картины с абстракциями, но вскоре снова взялась за планшет:
Почему вы это делаете?
- Что? – Доктор Р. даже не оторвалась от собственных записей, и пока я пыталась подобрать слово, кроме «нянчитесь», она сама уточнила. - Помогаю вам?
Я кивнула.
- А что, скажете вам не нужна помощь?
В ее голосе мне померещилась улыбка.
Нет.
- Давайте будем говорить откровенно. – Женщина бросила карандаш на стол и по кабинету раздался ее усталый вздох. – Я могла бы подумать, что вам нравится такая жизнь, но вот незадача… Вы не выглядите счастливой. Так что я считаю, что Вы достойны чего-то больше. Говорить, что думаете, смеяться чаще, чем раз в год… Быть яркой, свободной и... – Я слушала ее, затаив дыхание. - Пылающей. А не мутным догорающим пеплом. Достойны ходить без синяков на руках и без этого...
Она махнула рукой на собственное горло. Мне нравились ее слова.
Чего этого? – Уточнила я, садясь на кушетке и внимательно смотря в ее лицо.
- Возьмите свою правую руку и положите себе на горло, - доктор Р. повторила за мной этот жест, - а теперь второй зажмите рот. Сжимайте руки сильнее и сильнее. Чувствуете? Это ваш ошейник и намордник. Ментальный.
Я отдернула руки, потому что я как будто и вправду ощутила это на себе.
- Но Вы не уходите оттуда. Значит так нужно сейчас. Или Вы не хотите ничего пока делать с этим. Пока вы молчите, вам не откусят голову за острый язык. Это удачный сценарий, насколько это вообще возможно в вашем случае. Так что идите попейте кофе и насладитесь хорошей погодой, что-то же должно вас радовать в этом мире? Я прописываю вам, как ваш лечащий врач, два часа на счастье.
Я улыбнулась доктору Р. Что ж… раз так.
Я написала на планшете и показала ей: «Спасибо», а потом с улыбкой вышла из ее кабинета. У меня оставалось полтора часа на счастье, которые я могла и хотела потратить сейчас только на одного человека.
Но Валлэк не отвечал мне. На звонки тишина, на СМС – тоже. Меня это злило. Если я чего-то хочу, то мне это нужно сейчас, а не потом. Даже если это через десять минут. Он меня игнорирует или что? Как… Мэдер?
Пришлось идти в пресловутую кофейню и молча злиться там. Ситуации это особо не помогало, зато появилось чувство потраченного впустую времени. Угнетающе. Как будто свои часы на счастье я тратила не так, как надо. Да и настроение не добавлял близившийся День Уединения. Я как могла заталкивала эту мысль подальше, но она царапала меня изнутри острыми краями.
Я размешала молочную шапку на кофе в прозрачной кружке и вздохнула.
В одном с моей мамой я была абсолютно согласна – на мужчин полгаться нельзя. Раньше, когда она об этом говорила, меня это удивляло, но я была так мала… И сколько бы времени не прошло, мой отец всегда будет для меня самым прекрасным и чутким мужчиной. Ладно, Мэдер или Кейдж, да даже Валлэк. Но как можно не полагаться на отца?
В те моменты, когда мама вела не как целеустремлённая женщина, которой плевать на семью, она была и нежной, и ласковой, и заботливой. В меру своих сил и возможностей. И даже пыталась любить отца. Конечно, я начала понимать это не сразу. И даже не сама. Это часто объяснял сам отец мне, пряча те самые угли боли в глазах.
«Она любит тебя, ты же знаешь?» - И я качаю головой, размазывая слезы по щекам. -«Любит. Просто как умеет. А умеет она хреново». На этом моменте отец всегда начинал смеяться. До сих пор не понимаю почему.