Он чувствует под ладонями дрожь чужого тела. То ли холод, то ли нервы. Как он соскучился по этому телу, по этому запаху. Его одновременно накрывает и нежностью, и страстью, и он судорожно пытается выбрать между этими двумя настроениями нужное, правильное, именно то, что совпадёт с настроением близкого человека. Как же он соскучился по близости, что бы это слово ни значило в данный момент. Наклонившись, он утыкается лицом в оголившийся живот и водит по нему носом, как слепой котёнок.
— Нос тоже холодный, — шепчет Стас, хихикая.
— Согрей.
Шнайдер выпрямляется и притягивает лицо любовника к своему, трясь носом уже об него. Он неспешно берёт ладони парня и кладёт их на свою задницу.
— Хочешь?
В понедельник на ММК пришли. Никаких групп захвата, никаких спецопераций. Ровно в десять утра, когда подавляющее большинство сотрудников уже вовсю трудились на своих местах, у КПП притормозили два автомобиля со спецномерами. Руководитель группы, судя по погонам — полковник, перебрасывается парой слов с охраной на въезде на территорию комбината и беспрепятственно проходит, сопровождаемый группой из шести бойцов спецназа. По символичному стечению обстоятельств, Линдеманн и Лоренц в этот момент стояли у окна в кабинете гендира и имели возможность наблюдать картину внезапного пришествия лично.
Лоренц выскакивает в приёмную, вылавливает проходящую мимо Машку, что-то шепчет ей на ухо, и та уже бежит по этажам, заглядывая в каждый кабинет и стараясь уговорить сотрудников во что бы то ни стало не паниковать, сохранять спокойствие и оставаться на своих местах.
Лоренц связывается с Володькой:
— Никакого сопротивления, как бы тебе ни хотелось! Только убедись, что все камеры в строю, а видео передаётся в сеть.
Прежде, чем посетить кабинет генерального директора, группа непрошенных гостей обходит всё офисное здание, невольно повторяя маршрут, которым пару минут назад пробегала Машка. Бойцы ступают громко, чётко чеканя форменными берцами по гладкому паркету, их лица прячутся за балаклавами, что, несомненно, придаёт их внешнему виду весомости. Они вооружены. Да от такого зрелища любая среднестатистическая бухгалтерша или кадровичка в обморок рухнет, но перед тем непременно признается в убийстве Немцова, Кеннеди и Распутина заодно. Полковник лично заглядывает в каждый кабинет, водит суровой физиономией туда-сюда, многозначительно изрекает что-то вроде «Ну да...» или «Так-так...» и следует дальше. Сотрудники в оцепенении, но не дёргаются. Если ещё десять минут назад каждый из них строил планы на вечер и мечтал лишь о том, чтобы тяжёлый понедельник поскорее закончился, то сейчас мысли людей вертятся вокруг одного: как бы попасть домой живым. Да как бы вообще попасть сегодня домой! И только запершийся в операторской Володька, мастерски выводящий картинки с нужных камер на большой экран, всё понимает. Ему, старому вояке, с первого взгляда становится ясно: бойцы здесь для запугивания, а полковник — для пронюхивания. Что у них тут да как, ведь до сих пор силовиков в числе посетителей комбината ещё не значилось. Обычная показуха, имеющая целью подготовку чего-то большего. Чего-то более конретного. Возможно даже захвата. Но своими соображениями он поделится с начальством позже, когда гостей спровадят — а в том, что они здесь не надолго, Володька не сомневается.
До приёмной гендира люди в форме добираются в последнюю очередь. Линдеманн попросил Диану остаться за столом и делать вид, что происходящее её совсем не волнует, а сам, на пару с Флаке, встретил посетителей в дверях.
— Господин Линдеманн? Полковник Федеральной Службы Безопасности Савенков. — Высокий чин тыкает ксивой Тиллю в нос, начисто игнорируя стоящего рядом Флаке.
Флаке в своём репертуаре — человек-тень, он долгие годы работал над тем, чтобы окружающие перестали его замечать. В детстве его дразнили за внешность и нищету, позже преследовали из-за денег и обретённого им влияния. Флаке преуспел. Он научился быть невидимым в толпе, что с его-то внешними данными — воистину великое искусство.
— Какими судьбами, товарищ полковник? Позвольте пригласить Вас в мой кабинет. Дианочка, организуйте нам, пожалуйста, кофейку...
— Извините, господин Линдеманн, но сегодня мы не по Вашу душу, — прерывает его силовик и даёт отмашку бойцам.
Двое из них выступают вперёд, бесцеремонно отталкивая Флаке со своего пути, и следуют к секретарскому столу. Диана даже опомниться не успевает, когда её за локоть вытаскивают из-за стола, заламывают руки и окольцовывают запястья наручниками.
— Диана Георгиевна Горчакова, вы арестованы по подозрению в организации поджога в клубе «Галактика» в новогоднюю ночь. В течение суток Вам будут предъявлены обвинения по пункту первому статьи двести пять УК РФ.
Её мобильник остаётся лежать на столе, её пальто остаётся висеть на вешалке. Как есть, в одном лишь трикотажном платье и офисных туфлях, её выводят из помещения. И только Флаке, первым вышедший из ступора, твердит ей вслед:
— Ничего не бойся — очень скоро ты будешь дома. Я обещаю!
Под пристальным наблюдением сотен глаз девушку выводят из здания и заталкивают в одну из машин. Её трясёт, и всё, о чём она может думать — это о том, кто, как она уверенна, уже ждёт её в управлении. Долго же он выжидал, чтобы отомстить!
Флаке тоже трясёт. Он обещает, он так сказал, но правда в том, что за последнее время он уже много чего понаобещал, однако... Он судорожно роется в смартфоне.
— Тилль, они имели в виду статью о терроризме. По пункту первому — от десяти до пятнадцати лет лишения свободы!
— Остынь, Крис, она же знает, что на видео фейк. Она же знает, что на неё саму ничего нет. Звони Ольге, пускай срочно присылает кого-нибудь из своих знакомых адвокатов. Не переживай за Диану, она не глупая, и не слабая, и...
— Тилль, она не в курсе, — шепчет Флаке.
— То есть?
— Она вообще ничего не знает. Олли сказал, что про записи из клуба и ту девчонку ей ничего не рассказали — мол, зачем зря расстраивать?
— То есть сейчас, пока у нас с ней нет связи, они могут давить на неё как угодно, а она даже не в теме? Не знает, что мы знаем, не знает, что у нас пруфы?! — рябые щёки Линдеманна наливаются краской, а такое случается не часто.
— Значит, Кречетов изначально планировал подставить именно её... Теперь они могут на неё давить, блефуя как им вздумается, и кто знает, сколько она продержится, не разболтает ли чего... Тилль, она в курсе всех твоих дел! Она же оформляла договора, вела переписку! Она все пароли знает! — кажется, настало время Флаке истерить. Он снова хватается за мобильник, походя напоминая: — Звони Ольге!
— А ты кому звонить собрался?
— Круспе, конечно! Пускай готовит наши пруфы к эфиру — нужно устроить силовикам нежданчик до того, как она сломается. Но... но не слишком рано. Ждём первой публикации в СМИ — уж таким поводом они не побрезгают. Пусть объявят об аресте «поджигателя», а потом...
— А потом, возможно, будет поздно.
Круспе уже вовсю нарезает видео, создавая несколько версий ярких роликов с обличениями подставы ФСБ. Они представят публике «поджигателя», возможно даже продемонстрируют наиболее удобоваримый кусок видео, а тут он такой, запускает в соцсети свой клип. Красочная нарезка из кадров из клуба, перемежающихся с кадрами признания подставной девушки, и в качестве жирной точки — видео с концерта, где кудрявая «поджигательница» сидит и в ус не дует. Он знает, что их копия видео не будет иметь юридического веса, ибо была добыта через нарушение закона, но анонимусам в контактике на такие мелочи наплевать. Они увидят то, что он им покажет. По сути, они увидят правду и понесут... Круспе отвлекается на внешний раздражитель — звонок в домофон. Что за чёрт? Пиццу он, вроде бы, не заказывал, а все, кто не лишний в этой квартире, сейчас заняты. Стас и Шнай в Москве, помогают Ренату готовить подставную “Диану” к отправлению из страны, Олли, узнав о случившимся, сорвался в офис, Тилль и Флаке тоже там. Ольга сейчас беседует с адвокатом — со своим личным другом, как она его рекомендовала, вводит того в курс дела. Возможно Ландерс, отправившийся полчаса назад в “Магнит” за продуктами, оставил дома ключи? Нехотя Рихард поднимается с дивана и, шлёпая резиновыми тапочками, бредёт к экрану видеодомофона. На пороге подъезда стоят двое юнцов в тёмно-синей форме. Что за чёрт?