— Привеееет, — тянет она голосом, которым обычно обращаются только к лучшим друзьям. Но почему так тихо? — Меня Серёга просил позвонить. Я сейчас на улице, с детьми гуляю, а ему всё кажется, что его телефон на прослушке, и за ним всюду следят. Совсем сбрендил.
Стас понимает её раздражение, но также он понимает, что Серёга-то, скорее всего, не сбрендил. И уж если бы не что-то серьёзное, подговаривать на какие-то конспирационные звонки собственную жену тот бы не стал.
— Наташ, не переживай. Так что там у вас?
— В общем, Серёга просил передать, что у него есть информация, я сама не знаю о ком, но он сказал, что ты в курсе. Что на вашу компанию будет нападение или типа того, и что в этом будут замешаны частные силовые структуры из другого региона. Он сказал, — Наташа не уверена, что передаёт информацию верно, поэтому тщательно подбирает слова, опасаясь сморозить глупость. — Сказал, что ты сам всё поймёшь, если пораскинешь мозгами. Да, вот ещё что: Серёга не знает насчёт сроков, но точно до выборов — так и передал.
— Я всё понял, Наташ. Сама-то как? Как мелкая, уже ходит? — не на шутку взволнованный Стас нарочно уводит разговор в другую сторону, чтобы отвлечь подругу, а то она итак уже звучит немного перепуганной.
— Куда там, только сидит пока, — Наташа с радостью ухватывается за смену темы. — А ты сам чего не заходишь?
— Времени нет, Наташ, на работе завал, да и вам не до меня — у вас же целый детсад на дому. Ой, извини, мне пора, спасибо, что позвонила. Мужу привет!
Закруглив беседу более или менее гладко, Стас с облегчением жмёт на кнопку сброса. Смена настроения читается на его лице так явно, что до Фрау сразу же доходит — вторую серию, видимо, придётся отложить.
— Ну что опять стряслось? — она с нажимом массирует напряжённые плечи любовника.
— Пока сам не знаю, но... Нужно срочно позвонить Тиллю и Флаке. Кажется, у нас снова проблемы.
Комментарий к 27. Сквозь одиночество (На пороге нового потрясения) Крематорий – Наше Время
====== 28. Навстречу мечте (Кандидат) ======
Непривычно за рулём — обычно господин Круспе вождением автомобиля себя не утруждает. Обычно он просто находится в салоне и докучает водителю своими циничными комментариями. Даже немного страшно — мало того, что навык давно утерян, так ещё и эта чёртова зима. Круспе силится припомнить, когда это ему в последний раз доводилось пробираться на шипованной резине сквозь снежные заносы и неопороченный ни песком, ни солью гололёд. “Володька придёт — порядок наведёт”, — думает он и ухмыляется сквозь сжатые зубы. В понедельник станет ясно, пойдёт ли Володька в принципе куда-нибудь, или все останутся на своих местах. В зубах зажата сигарета — дым щекочет ноздри, пепел падает на пальто, но Круспе слишком сосредоточен на дороге, чтобы оторвать руку от руля хотя бы на секунду. Докурив до фильтра, он, не отводя взгляда от дороги, неуклюже отклоняется вбок, к приоткрытому окошку, и сплёвывает бычок на улицу. “Как свинья”, — думает он, — “То ли ещё будет”. Выходной день, но машин на улицах города не мало — что поделать, зима зимой, а субботний семейный шоппинг никто не отменял. Вырулив, наконец, за город, Круспе с облегчением вздыхает. Однако облегчение его недолговечно — в отличие от города, где снег чистят хоть как-то, в сельской местности его не чистят никак. Сверившись с навигатором, он снова вздыхает, на этот раз — тяжело: до непонятного туристического объекта с волшебным названием “Мечта” пилить ещё пятьдесят километров. “Мечта идиота”, — думает он и в очередной раз погружается в параноидальные размышления. Боясь быть пристыжённым, боясь показаться слабаком, он никому не сказал, куда направляется. Машину позаимствовал у Олли, на сухой вопрос “Зачем?” сухо ответил: “Надо”. Олли ответом остался удовлетворён — поэтому-то машину Рихард и решил одолжить именно у него. Несколько раз порывался он поделиться своими планами на уик-энд со Шнайдером, но, чёрт побери, нет, только не с ним. А кроме него и не с кем. Нет у Круспе таких людей, кому бы он мог оставить записку на холодильнике: “Если не вернусь к понедельнику, ищите мой хладный труп там-то и там-то”. Так что, если он не вернётся к понедельнику, его даже некому будет похоронить по-человечески. Интересно, “по-человечески” — это как? Христиане не приветствуют кремацию, хотя она так популярна нынче. Тот редкий случай, когда Круспе солидарен с христианами: для своих телес он возжелал бы чего угодно, в идеале, конечно, мавзолея, но только не урны с пеплом. Круспе приемлет пепел лишь только когда тот остаётся от сигарет. Кстати! Рихард суетливо осматривает своё дорогое кашемировое пальто идеального чёрного цвета — так и есть: оно испоганено пеплом. Нервозно отряхнувшись, он в очередной раз проклинает себя за то, что не смог просто взять и надеть куртку производства “Коламбии”, да хоть даже и дублёный тулуп какой. В модном пальто нестерпимо холодно — не для здешних широт его шили. Но Рихарду не привыкать жертвовать комфортом в угоду красоте, и он уже порядком устал жертвовать — надоело. “Хватит это терпеть!”, — думает он и жмёт на педаль газа. Сквозь снег он летит навстречу мечте.
Парковка у турбазы забита почти полностью — это и обнадёживает, и разочаровывает одновременно. С одной стороны, место это — вовсе не одинокая избушка посреди леса, как в каком-нибудь скандинавском ужастике, с другой стороны — что-то мало вся эта шумиха, создаваемая компаниями полупьяных студентов и целыми семействами лыжников напоминает тихую романтическую обстановку, которую Круспе, стыдясь самого себя, рисовал в своих фантазиях накануне. Еле-еле отыскав местечко, Рихард оставляет машину и следует за указателями. Оказывается, до стойки регистрации ещё шуровать надо по каким-то холмам. Хорошо хоть, тропинки здесь расчищенные — сразу видно, что за территорией следят. Пока он шагал, несколько раз ему показалось, что встречные люди взирали на него с интересом, а то и с недоумением, а то и вовсе — оборачивались ему вслед. Показалось? На этот раз — нет. В “Мечту” приезжают покататься на лыжах, пожарить мясо на зимнем мангале и выпить глинтвейна, греясь у радиатора в одном из нескольких десятков коттеджей. В диоровских очках, с нагеленными волосами и в кашемировом пальто сюда не ездят. Да, и в одиночку сюда тоже не ездят. Круспе вот приехал, и он уже не рад — чем ближе так называемый “ресепшен”, тем тягостнее становится ощущение того, что он заблудился. Даже захотелось развернуться и поехать обратно — и он еле сдерживается.
— Здравствуйте, — обращается он к специалисту службы размещения. Чаще на таких постах трудятся девушки, и Круспе не привыкать их очаровывать. Сегодня же за стойкой парень. Круспе уже было пожалел, как оказалось — зря: парень попался доброжелательный. — Домик номер тринадцать, на моё имя должна быть бронь, — он протягивает сотруднику паспорт.
— Всё верно, — парень за стойкой улыбается, сканируя документ и внося новую запись в программу на рабочем компьютере. — Номер предоплачен. Вот Ваш ключ. Приятного отдыха.
Так просто. До тринадцатого домика путь неблизкий — он оказался крайним на территории: с одной стороны он практически упирается в лес, с другой — в затянутое льдом озеро, двумя оставшимися сторонами небольшое бревенчатое строение правильной прямоугольной формы смотрит на территорию турбазы. Приложив ключ-карту к электронному замку, Рихард входит. Оценив внутреннюю чистоту, он решается сбросить берцы. Отложив в сторону запотевшие от перепада температуры очки, он приступает к осмотру помещения. В домике тепло и пахнет древесиной, в целом — приятно. Гостиная с большим окном и спальня с большой кроватью. Да, и ванная комната с огромной душевой кабиной, плотно закрытой чистыми матовыми створками из стеклопластмассы. В помещении никого.
— Интересно, — проговаривает Рихард вслух: он всё ещё думает, что рисковая прокурорша прячется где-нибудь в шкафу и сейчас выскочит на него, обмотанная мишурой, с криком: “Сюрпрайз!”. Но в шкафу лишь пакеты с постельным бельём, а прятаться больше негде.
“Интересно”, — проговаривает Рихард уже про себя и принимается суматошно обследовать все углы и закоулки на предмет скрытых камер или чего-то такого. Привычка. На столике в гостиной, между плоским экраном телевизора и уютного вида диванчиком, он обнаруживает еду и напитки. Всего в достатке, да только ничего из этого не распаковано — пакеты из супермаркета просто оставлены там. Не придумав себе занятия получше, он начинает разбирать припасы, раскладывать закуски по обнаруженным здесь же простым стеклянным тарелкам, расставлять бутылки с вином, водой и соком соответственно канонам натюрмортной композиции. Красота получилась неимоверная: как пчёлы слетаются на “Подсолнухи” Ван Гога, так и Круспе готов уже налететь на кушанья — изящная сервировка вызывает аппетит. Если бы здесь был кухонный уголок, мясо и овощи, он бы и сам чего-нибудь приготовил. Он умеет, хотя тщательно это скрывает. И всё же — где она, виновница его торжественной растерянности?