— Станислав Константинович, извините, что отвлекаю, сделать Вам кофе? Или чай?
И ведь извинилась, теперь даже не отругаешь. Стас готов признаться, что предложенная роль босса поневоле начинает ему нравится. Вот уж чего он от себя не ожидал, так это властных замашек. Интересно, чья вина: резко подскочившего в последнее время уровня доходов или наигранно услужливого поведения прекрасной Фрау? Даже думать не хочется.
Разобравшись с бумажками, Фрау, не дожидаясь ни разрешения, ни распоряжения, берётся за уборку. Раздобыв у техничек в подсобке ведро со шваброй, она тщательно промывает каждый уголок кабинета — даже те, до которых штатная уборщица, заглядывающая сюда два раза в неделю, не доходила, наверное, никогда. Физические данные позволяют ей ловко передвинуть и кадку с фикусом, и шкафы, и диван. Когда же с полами покончено, она проходится влажным куском микрофибры по всем горизонтальным поверхностям, дотянувшись и до “крыш” шкафов, и до карнизов. Всё это время Стас сосредоточенно разрабатывает график встреч в рамках предстоящей поездки и делает вид, будто происходящее вокруг его совсем не касается. И всё же на Шнайдера невозможно не смотреть: рост под метр девяносто, ноги от ушей, ладное телосложение, густые кудри и мордашка грустного ангела — при рождении этот парень выиграл в генетическую лотерею. Многим и мечтать не приходится о том, чтобы обладать хотя бы частью его достоинств, хотя бы долей его совершенства. Но оно и к лучшему — если бы в мире все были особенными, то по-настоящему особенных совсем бы не осталось.
— Я звоню заказывать еду. Что будешь? — время к обеду, и Стас уже тянется к трубке стационарного телефона, чтобы по памяти набрать номер “Арарата”.
— У меня программа детокса, так что я буду киноа и зелёный салат.
— Не думаю, что в армянской забегаловке слыхали про киноа, — ухмыляется Стас, но всё же звонит и с удивлением обнаруживает, что про киноа они там не только слыхали, но и имеют его в своём меню. Ещё он хотел было съязвить относительно программы детокса и вчерашнего вина, но промолчал — зачем вообще вспоминать об этом кошмаре?
Отобедав прямо в кабинете в полной тишине, новоиспечённые коллеги возвращаются к работе. На очереди следующеe задание: Стас вооружает Фрау телефонной трубкой и списком номеров, повелевая осуществить ряд “холодных” звонков, чтобы вслепую донести коммерческое предложение до организаций, с которыми никакого делового контакта у комбината ещё не было. Он ожидает полного провала, но ошибается: Фрау лихо закручивает беседы с тамошними дельцами, один за другим записывая на планшет адреса электронных ящиков, куда можно будет впоследствии отправить каталоги для ознакомления с ассортиментом продукции ММК. Наступает момент, когда парень напрочь забывает о собственных делах и, уже не таясь, лишь наблюдает за деятельностью Шнайдера. Тот, не выходя из образа, душевно балагурит с чьими-то секретаршами и иногда даже с самими закупщиками, а со стороны это выглядит, как сцена из знаменитого фильма: Куравлёв в кудрявом парике и накладных усах звонит из телефонной будки Антону Семёновичу Шпаку. Комедия, да и только. Так проходят часы, и когда на “холодные” уже просто перестают отвечать, до обоих наконец доходит, что рабочий день уже закончился.
Рано или поздно любому веселью приходит конец. Уже схватив с вешалки пальто и направившись к двери, Стас нос к носу сталкивается с Флаке.
— Хорошо, что застал! Можешь ещё ненадолго задержаться? Разговор есть.
— Ну я тогда... пойду? — Фрау мнётся у окна, как единственная трезвая школьница в разгар выпускного.
— Останься, милая, у нас от тебя нет секретов.
Стас непроизвольно насупился: что это значит — нет секретов, и что это ещё за “милая”? Но не каждый день самый главный босс наведывается к нему в кабинет, да ещё и после официального завершения рабочего дня; он в этом крыле здания и так почти не появляется — значит, что-то серьёзное. И ему приходится повесить пальто обратно, а самому присесть за стол, спиной к окну. Фрау тем временем продолжает стоять совсем рядом, чем слегка напрягает. Расположившись на стуле напротив, спиной к заботливо прикрытой дверце, Флаке сразу же переходит к сути вопроса:
— Мы вообще не хотели тебя дёргать, но похоже, без помощи со стороны нам не обойтись. Скажи, есть ли какой-нибудь шанс уговорить твоего фээсбэшного приятеля на сотрудничество?
— Что-о? — от неожиданности парень не сразу и находит, что ответить. — Меня вы можете использовать как угодно, но просить, чтобы я подставил друга...
— Да прям подставил, всего-то нужна кое-какая информация!
Стас уже понимает, что погорячился с реакцией, но и слепо соглашаться на очередную авантюру, не разобравшись в её сути, он не намерен.
— Что за информация?
— Ну у твоего знакомого должен же быть доступ к внутренним документам... Нет, не секретным! Административным, — словив очередной непонимающий взгляд, Флаке спешит оговориться. — Когда у них там в организации пройдут ближайшие мероприятия коммунального толка? Скоро конец отопительного сезона, а до этого возможен паводок — районное управление-то на берегу речки стоит! Наверняка будут и трубы проверять, и сливы в округе, и дренажи в подвалах. Нам всего-то и надо знать: кто, что именно и когда.
Стас долго сидит молча и неподвижно. С одной стороны, отказать боссу напрямую он не решится, с другой — ничего особо страшного тот и не просит. Но Серёга сейчас под таким давлением, что даже пустячного повода может хватить для больших проблем. Наконец он поднимается из-за стола, снова идёт к вешалке, хватает пальто и уже у самой двери бросает продолжающему сидеть за столом Лоренцу:
— Я подумаю и завтра сообщу. Фрау, пойдём, подвезу тебя.
— Да ладно, я сам её подвезу, не утруждайся. Нам всё равно в одну сторону, правда, милашка? — Лоренц издевательски подмигивает растерянной Фрау, отирающей ладно облегающей задницу юбкой батарею центрального отопления. При этом необычная бледность её обычно бледного лица бросается в глаза, а раздувающиеся в немом негодовании ноздри делают его выражение сердитым и даже гневливым.
— Да не, Флаке, мне не трудно. Шнай, пойдём.
— Да что вы... Оба. За кого вы меня принимаете? — словно обретя дар речи, Фрау в долю секунды пересекает кабинет и пулей вылетает в коридор.
— Что вы о себе думаете? — доносится до мужчин уже со стороны лифта.
Смотреть на это просто невыносимо: выехав со стоянки, Стас сразу же замечает Фрау — та скорым шагом держит путь прочь от КПП, в сторону парка, чтобы срезать расстояние и поскорее добраться до Ленинской. Она ёжится от холода, но тем не менее продолжает разборчиво отслеживать каждый свой шаг: чтобы не вляпаться в подтаявший сугроб, не забрызгать колготки, не замарать обувь. Со стороны это выглядит более чем забавно, но всё же парень понимает, что рослому существу в голубом костюмчике сейчас, должно быть, очень зябко, неуютно и обидно.
— Эй, мадам, садитесь — подвезу.
Поравнявшись с Фрау, Стас опускает стекло и зазывно машет рукой. Но та лишь смеряет его презрительным взглядом и идёт себе дальше.
— И всё же я настаиваю! Будет жалко, если колготки испортите! — он уже даже не скрывает издёвки, но Фрау никак не реагирует.
Как назло, именно в этот момент мимо проносится огромный чёрный внедорожник, выплёвывая из-под своих колёс волны грязи и щедро обдавая ими несчастную мадам. Та останавливается и в растерянности смотрит грубияну вслед. Горло Стаса сжимается от предательского хохота, а сердце — от предательской жалости. Притормозив, он выскакивает из машины и подбегает к обескураженной красотке, с ног до головы покрытой полупрозрачными каплями и ошмётками серого снега.
— Ну вот, говорил же тебе.
Придерживая под лопатками, он всё-таки доводит Фрау до автомобиля и уговаривает сесть внутрь.
— Я тебе здесь всё перепачкаю, — почти хнычет та. Рабочий день окончен, а значит про обращение по имени-отчеству можно забыть до следующего.
— Здесь и без тебя помойка — давно собирался салон помыть, — Стас даже не врёт, хотя если бы это нужно было для утешения, он бы соврал.