“Бух!”, — подкравшийся сзади Ландерс хотел напугать, и у него это получилось. От неожиданности Машка вскрикивает, чем обращает взгляд парня из палаты свою сторону. А девушка даже глазом не повела... Подоспевший на шум Круспе тоже заглядывает в дверной зазор, встречается с парнем глазами и тут же его узнаёт. Вот девчонку бы он не узнал — на фото из соцсетей она выглядит совсем иначе. Но парень узнаваем, ошибки быть не может.
— Что Вам здесь надо? Вы кто? — тот негодующе смотрит на толпящуюся в дверях троицу. — Палатой ошиблись?
— Кирилл? — Круспе называет парня по имени, дружественно улыбаясь.
Кирилл выходит в коридор, прикрывая за собою дверь.
— Кто вы? Мы знакомы? — он непонимающе таращится на двух странноватых брюнетов и одну обычную низкорослую брюнетку.
— Ты знаешь нашу коллегу, Диану, — поясняет Круспе, берёт парня под руку и ведёт вдоль по коридору, оставляя растерянных Ландерса и Машку позади. — А я знаю твою историю. Это ведь Катя — там, в палате?
Молча они доходят до палаты, где лежит Ольга. Заглянув, Круспе обнаруживает её либо уже спящей, либо отдыхающей с закрытыми глазами.
— Видишь? — шепчет он, указывая парню на пациентку с разбитым лицом. От увиденного Кирилл отходит не сразу — кажется, он плохо переносит вид крови. По крайней мере, лишь взглянув на несчастную, он отшатывается к стенке и прикрывает рот рукой.
— Кто это сделал? — чуть отойдя, шепчет он.
Круспе ведёт его вниз — за больницей, на территории учреждения, огороженнoй трёхметровой кирпичной стеной со всех сторон, кроме центральных ворот с КПП, есть что-то вроде сада. Здесь растут давно одичавшие яблони, летом разбивают палисадники, здесь есть лавочки, а ещё в огороженнoм фанерками с трёх сторон примыкающим к стене закутке есть то, чего на территории медицинского учреждения быть не должно — курилка. Если учесть, что курилка прекрасно просматривается из окон кабинета главврача — всё правильно, так нужно. Туда-то Круспе и тащит своего спутника.
Конечно, нечестно это — играть на эмоциях парня, но как иначе? Пока Рихард курит, Кирилл просматривает видео с регистратора, время от времени отворачивая взор от экрана смартфона. Под конец видео у него уже неиллюзорно дрожат руки. “Хоть и при погонах, но не боец”, — думает Круспе. Теперь понятно, как с его девушкой вообще смогло всё это произойти. Но он парня не винит — люди разные, и если Катя посчитала нужным оградить бывшего жениха от всего, во что оказалась впутана, значит посчитала его достойным. Девушки разных любят, не только бойцов.
Через минуту Кирилл возвращается в здание больницы, в палату к своей любимой, а Круспе направляется на стоянку такси возле входа в больницу, где Машка и Пауль нетерпеливо уже его ожидают. В руке он зажимает смартфон, куда только что информированный Кирюха дрожащей рукой вбил имена своих знакомцев с видео.
Попрощавшись друг с другом, каждый отправляется по своим делам, а Круспе — прямиком к дому Дианы. Как он и ожидал, Олли сейчас у неё. Они готовятся к очередной серии вечерних дебатов и совсем не ожидают гостей. Не ждал гостей и пёс: с порога он одаривает на секунду растерявшегося Круспе доброй порцией злобного лая.
— Тише, Тимош, — успокаивает псину хозяйка, провожая гостя на кухню. — Чай будешь? Курить можешь в форточку — без проблем.
Но Рихард не намерен рассиживаться с девушкой, он вежливо просит её оставить их с Риделем наедине и прикрыть за собой дверь. Чтоб собаку не нервировать, зачем-то оправдывается он.
Не скрывая разочарования, Диана выполняет просьбу. Она-то думала, что Круспе наведался по делам любовным — ей страсть как не терпится узнать, как там у них с Ириной. А тут такой облом.
— Пойдём, Тимош, — прихватив собаку, с напускным равнодушием она покидает кухню и уходит в комнату — пора уже одеваться, через два часа надо быть в телецентре.
Пока Ридель смотрит видео (Круспе на экран не глядит — за день ролик уже успел опостылеть), его лицо остаётся его лицом — неподвижным, ровным, ясным. Закончив сеанс просмотра, он лишь перекачивает себе адрес и имена и провожает друга до двери.
— Собирайся быстрее, — вернувшись в комнату, обращается он к Диане, самозабвенно размазывающей по физиономии СС-крем, — перед дебатами надо ещё ненадолго кое-куда заскочить.
“Кое-куда” оказалось где-то в промзоне на краю города. Остановив машину между рядами безликих жестяных гаражей, Оливер выходит и направляется к одному из них — единственному, ворота которого открыты. Девушку он просит дождаться в машине и обещает вернуться самое позднее через двадцать минут. Диана вопросов не задаёт — её мысли колеблются между обидой на холодность Риделя и желанием чего-нибудь перекусить. В последнее время голод стал её привычным состоянием, ведь каждый проглоченный кусок немедленно просится наружу, и допустить подобного перед публичными выступлениями она просто не может. Обычно беременные поправляются, но Диана — худеет. Даже налитые груди с уверенного третьего размера сдулись до второго с половиной. Похудело и лицо, опав в щеках, и бёдра, что всегда были наиболее весомым достоинством её не самой субтильной фигурки, и даже живот втянулся. Стараясь силой мысли унять урчание в желудке и перебороть желание сделать хотя бы глоток в воды — в таком состоянии наружу попросится даже он, Диана поглядывает на часы... Десять, пятнадцать, двадцать минут. А Олли всё нет. Эфир через час, а ей ещё надо заскочить в туалет! Подстёгиваемое голодом раздражение заставляет её выйти из машины и направиться к гаражу. Она лишь хочет поторопить своего спутника и...
Едва переступив порог масштабного жестяного сооружения, она застаёт картину, которая парализует голосовые связки. Диана даже не может вскрикнуть, хотя очень хочет: на полу, по разным углам, лежат тела, три тела, все три — в лужах крови, сочащейся из перерезанных глоток. В центре помещения стоит машина, а у машины стоит Ридель. В руках он держит... человека? Мокрого от пота мужика с заткнутым грязной тряпкой ртом он держит одной рукой за скрученные за спиной запястья, другой — за загривок, и ритмично, не меняя амплитуды, бьёт того лицом о капот. Во время одного из “поднятий” человек с кляпом замечает в дверях женский силуэт и начинает что-то беспомощно мычать. Взгляд Риделя поднимается следом и, завидев в дверях Диану, он финальным шлепком опускает уже и без того разбитую голову на капот и оставляет упавшее тело лежать на полу.
— Зачем ты вышла? Я же тебе сказал...
Диана его уже не слышит, она бежит по дорожке, разделяющей ряды гаражей, бежит, потому что адреналин нужно куда-то деть, иначе она умрёт от интоксикации адреналином. Она уже и думать забыла и про дебаты, и про тошноту — только пульсация в ушах, только глухая вибрация в груди и страх. Ей кажется, что сейчас Ридель её нагонит и тоже убьёт. Она почти не ошиблась — он действительно быстро её нагоняет и силком тащит к машине. Затолкав внутрь, он пристёгивает её к сидению ремнём безопасности, а рукавом зажимает рот, пока девушка не начинает более или менее ровно дышать. Диане думается, что самое страшное — это его чистые руки и чистая одежда. Там, в гараже, три трупа и один полутруп, перемазанные кровищей с головы до пят, а на Риделе ни капли! И где он так научился?