— Возможно, они хотят создать новую историю, — огрызается она.
— Скажите, — начинает Тарик. — Скажите, почему они хотят начать войну.
Сепора вздыхает и устремляет свой взгляд вниз, на мраморные ступеньки.
— Ни для кого не секрет, что король Эрон считает, будто Теория смотрит на всех с высока и заслуживает взбучки. — Она согласна с тем, что Теория смотрит «с высока», но не одобряет, что ей нужна «взбучка».
Любопытно.
— Из-за этого недалёкого мнения он поставит на кон жизнь своих граждан? — переспрашивает Рашиди с нескрываемым презрением на лице.
Тарик поднимает руку. Назвать короля Сепоры недалёким не лучший способ, чтобы выведать у неё правду.
— Пожалуйста, друг. Позвольте ей сказать.
Рашиди что-то бормочет себе под нос, и Тарик надеется, что это извинения.
— Вы требуете от меня предать своё королевство.
Страх в ее глазах говорит, что глубоко внутри она ведет свою собственную войну. Она всё ещё лояльна по отношению к своей старой родине. Он может это понять, но ее лояльность не может быть превыше безопасности его королевства.
— Возможно, если я буду знать его причины, я смогу предотвратить смерти в обоих королевствах.
— Если Теория настолько превосходит Серубель, почему тогда вы хотите предотвратить очередную победу для своей истории? — горечь в ее голосе говорит о задетой гордости и укоренившихся предрассудках. Серубелиянцы плохо приняли своё поражение много лет назад. Возможно, со временем Сепора придет к пониманию, что ее вражда не обоснована.
Возможно, если они не будут втянуты еще в одну войну с ее родиной.
— В войне нет победителей, Сепора. Есть только королевства, понесшие меньшие потери.
Она проводит рукой по своим густым светлым волосам, переносит их вперёд и начинает рассеянно заплетать прядь. Проходит несколько долгих мгновений, прежде чем она снова заговаривает.
— Он хочет контролировать Теорию. Господствовать над нею, как делает это с Серубелем.
Рашиди отрывисто смеётся.
— Он сумасшедший? Он на самом деле думает, что сможет нас победить?
Тарик не отводит взгляд от Сепоры. Ее глаза говорят ему, что она считает это возможным.
— Откуда вам известны его планы? — мягко спрашивает он. — Король не стал бы делиться ими с кем попало, особенно со служанкой.
Она кивает, словно ждала этого вопроса.
— Я жила в замке, Ваше Величество. Работала в непосредственной близости с королем.
Тарик озадачен правдой в ее глазах. Она жила в замке и работала рядом с королем? Он бросает взгляд на охранников, стоящих у двери тронного зала. Они слышали весь разговор, и все же он верит в их умение хранить тайны. Нельзя исключить, что служанка, такая же, как Сепора, точно также, как и эти охранники, услышала что-то не предназначенное для ее ушей.
Но, возможно, что всё совсем иначе.
— Вы — шпионка, Сепора? Вас послал сюда лично сам король Эрон?
Она улыбается. Он пытается вспомнить, видел ли уже что-нибудь столь же красивое, и не может. Немного смутившись, он ёрзает на стуле. Рашиди бросает на него любопытный взгляд, из-за чего Тарик хмурится.
— Нет, Ваше Величество. Я точно не шпионка. Но если вы спрашиваете, попыталась бы я предупредить Серубель о грядущем нападении, тогда должна честно признать: кончено, попыталась бы.
Снова правда.
— Зачем вы приехали сюда?
— Король плохо со мной обращался. Требовал слишком многого, навалил столько обязанностей, что я не могла справиться. Я была там несчастна.
Снова честный ответ. Он не знает, что об этом думать. Как в таком юном возрасте можно быть доверенным лицом короля?
— А здесь вы счастливы?
Он почти стонет от своей прямоты, не смея поднять взгляд на Рашиди. Его друг, скорее всего, удивлён тому, в какую сторону повернул разговор. Да и почему бы ему не удивляться? Раньше он никогда не проявлял интереса к женскому полу, если не считать Патры.
— Более счастлива, чем была в гареме, — отвечает она.
Рашиди закатывает глаза.
— Невероятно, — говорит он сам себе. — Ваше Величество, если серубелиянцы хотят войны, я предлагаю готовиться к ней. На самом деле, самым лучшим вариантом будет напасть первыми. К настоящему моменту они должно быть поняли, что их Змей не вернется. Они догадаются, что с ним произошло.
Тарик качает головой.
— Мы не можем напасть только на основании предположений, Рашиди. Сепора помогла нам расшифровать намерения короля Эрона, но мы не можем знать наверняка, что он планирует, пока он не сделает еще одного шага, — он барабанит пальцами по подлокотнику трона. — Перед отъездом в Хемут пошлите утром посыльного в Лицей. Передайте главе Маджаев указание готовиться к войне. Удвойте охрану на всех стенах и организуйте вахту в Кайре. Держите лучников наготове, и следите за небом, чтобы не пропустить Змеев.
— Если этот яд настолько взрывоопасен, как утверждает барышня Сепора, может тогда стоит держать наши здания влажными? Я мог бы отправить посыльного к главному инженеру, чтобы он сконструировал что-нибудь, что увеличит подачу воды в город. Нужно закрыть общественные фонтаны и бани.
Тарик морщит нос.
— Оставь бани, но остальное хорошая идея. И отправь сообщения и солдат во внешние города. Они будут первыми жертвами этого идиотизма, но также нашей первой линией обороны.
Он облокачиваете на спинку трона, пытаясь придумать больше способов, как подготовиться к нападению. Один задерживается на краю его сознания, но он не решается озвучить его. В конце концов, он такой притянутый за уши и нелепый, что Рашиди, вероятно, не воспримет его всерьёз. Но нужно высказать все идеи. И если ответственность за защиту граждан ложится на его плечи, он должен сделать все, что в его власти. Только это не обязательно то, что попадает в сферу его власти.
— Как жаль, что мы не можем добывать нефарит, — нерешительно начинает он. — Если бы его было достаточно, мы могли бы усилить им наше оружие. Оно стало бы несокрушимым, даже для огневой мощи.
Сепора выпрямляется.
— Нефарит?
Он кивает.
— Да, Сепора. Нефарит — это элемент, месторождение которого находится в реке Нефари. Его защищают Парани. Он может противостоять удару любого другого элемента, даже спектория.
Когда-то река Нефари была свободна от Парани. Они предпочитали жить в водах южного королевства Вачук, тогда нефарит был в изобилии и широко использовался в Теории. Он даже унаследовал меч, сделанный из нефарита, семейная реликвия, передаваемая фараонами из поколения в поколение. В день, когда отец передал меч ему, он отвел его во внутренний двор, чтобы продемонстрировать его силу. Король Кноси велел положить перед собой блок из спектория и, размахнувшись, разрезал его на две части одним ударом. Это произвело на Тарика впечатление, и ничего не изменилось до сегодняшнего дня. Однако отец сказал ему, что с того момента, как появились Парани, река стала слишком опасной. Когда они посылали рабочих в наводнённую Парани реку это приводило к печальным последствиям. Нефарит был практически для них недосягаем.
— Как они его защищают?
— Они сжирают любую плоть, которой не повезет встретиться с ними.
Рашиди качает головой.
— У нас нет людей, которых можно было бы выделить, чтобы добыть его. Мы подвергнем опасности больше жизней, чем нефарит смог бы когда-либо спасти. Наша история это доказывает.
— Мы могли бы отвести реку высушить её, — говорит Тарик, хотя вытекающие из этого последствия отразились бы повсюду. Предприняв такой шаг, они понизят уровень воды, который так необходим для поддержания посевов среднего класса. Эти зерновые культуры обеспечивают Теорию продовольствием и гарантируют выживание его граждан.
— Сколько нефарита в реке? — спрашивает Сепора. — Достаточно, чтобы защитить всех? Достаточно, чтобы уберечь Теорию?
Тарик вздыхает.
— Мы не уверены. Рашиди прав, это слишком опасно. Только в пределах Аньяра живёт достаточно Парани, чтобы съесть весь город.
Она склоняет голову на бок.