«солдаты», неважно, насколько они были юны или стары, – Самир чувствовал желание утешить его, но всё же ему пришлось дать понять, что его солдаты облажались, получили ранения и попались в плен, а самый старший товарищ по оружию, Мохаммад Хосни, погиб. Салила сказал Басаре, что боится, что двое молодых солдат, Мифсуд и Кенза, которых он считал своими детьми, никогда не выйдут из американских тюрем. Он заверил Басару, что им обоим нечего бояться молодых. Они ничего не проболтаются. Его дети были преданы делу, как и он сам был предан Басаре.
Жаль, что агент ФБР не сгорел заживо в том доме в Бруклине.
Это был королевский провал, но Басара не был в этом виноват, он всё тщательно спланировал, дал чёткие и краткие инструкции. Солдаты Салилы каким-то образом выдали себя, предупредив ФБР. Лучше об этом сейчас не думать. Это уже не имело значения.
Пришло время двигаться вперед, сосредоточиться на женщине, и Басара доверил Салиле разобраться с деталями, доверил ему сделать все, чего пожелает Басара.
Он доверял Салиле с тех пор, как тот спас ему жизнь в Сирии, когда рядом с их машиной за пределами Дамаска взорвалась бомба, и Басара вытащил Салилу в безопасное место.
Салила не подведет его в этом последнем убийстве, в отличие от Бахара, который с треском его подвел. Он планировал щедро вознаградить Салилу за сегодняшнюю работу.
Движение транспорта стало плотнее, и ему пришлось снизить скорость. Он подумал, что, если МИ5...
Он нашёл в кабинете имама бумаги, в которых перечислялись огромные пожертвования, которые миссис Сабин Конклин сделала имаму из средств, украденных у мужа. Одного этого было бы достаточно, чтобы отправить их обоих в тюрьму. Вдова Насима Конклина, Мари Клэр, которая выжила, несомненно, подаст в суд. Он чувствовал, как нарастает ярость, потому что не понимал, как американское ФБР нашло её и её детей, но знал, что эта проклятая женщина, Шерлок, тоже за это замешана, и она тоже за это заплатит. Мысль о том, как он заставит её заплатить, успокоила его.
Он на мгновение задумался, увидит ли он когда-нибудь свою семью снова. Пусть его сёстры горят в аду, ему всё равно, но он признался себе, что хотел бы увидеть, что его мать сделает с его отцом в ближайшие месяцы и годы, и как долго его отец сможет выдержать её бесконечную заботу.
Он рассмеялся, гадая, что Элизабет думает о нём теперь, когда та узнала, что бросила вызов родителям и поделилась своими секретами и своим прекрасным телом с террористом. И не просто террористом, а тем самым, кто задумал взорвать собор Святого Павла, а вместе с ним и её. Что теперь скажет её отец? Бедняжка Элизабет, больше не будет драгоценностей, которые можно заложить для её брата-пройдохи, но, более того, лондонская «Таймс» может напечатать всю эту грязную историю и погубить и её, и её знатную семью. Он будет наблюдать издалека и наслаждаться всеми средствами массовой информации.
В животе заурчало. Он понял, что ничего не ел после ночного сэндвича из обслуживания номеров и бутылки вина, своего любимого, которое всегда убаюкивало его. Он посмотрел на часы. Почти полдень. Он поест после встречи с Салилой.
Он начал насвистывать старую алжирскую песню, подсчитывая все деньги, отложенные на несколько счетов, которые, как он знал, никто никогда не найдёт, погребённые под клубком переплетённых корпораций. Это в очередной раз напомнило ему, что у него более чем достаточно, чтобы переехать в Сорренто, Италия, когда всё это закончится, на виллу, которую он купил там четыре года назад. Она стояла прямо на скале с видом на море, и он, закинув ноги на изящные перила, потягивал вино и успокаивал душу. Только тогда Стратег медленно возвращался к
Его дело. С имамом в тюрьме будет сложнее, но его репутации Стратега будет достаточно. Их последователи всё равно будут его бояться и уважать. Уничтожение агента ФБР, которая помогла отправить имама в тюрьму вместе с его семьёй, помогло бы им убедить себя.