На мгновение она не могла дышать. Она упала на колени, тупо гадая, не сломаны ли ей рёбра под кевларом. Она распласталась на животе и заставила себя успокоиться, крепко держа «Глок» обеими руками, не отрывая от него взгляда. Прежде чем он успел выстрелить снова, она выстрелила трижды.
Она смотрела, как они бьют его по шее, плечу, груди. Он на мгновение застыл на широкой ступеньке, не сводя с неё глаз, а потом рухнул и покатился вниз по ступенькам.
Она вскочила на ноги и крикнула: «Назад!», подбежав к нему и отбросив ногой его пистолет, упавший на первую ступеньку. Он лежал на спине, скрючившись, на ступенях, его грудь тяжело вздымалась, из шеи фонтаном хлестала кровь. Она упала рядом с ним на колени.
Она слышала крики Диллона, но не отводила взгляда от Басары.
Глаза у него заволокло пеленой, но он все равно прошептал, и слова его были полны крови: «Я хотел разбомбить тебя к чертям».
«Тебе это не помогло, да?»
Он слизнул кровь с губ. «Я не могу умереть. Этого не должно было случиться».
Его голова упала набок, а взгляд был устремлен в небо, ничего не видя. Он был мёртв. Это не искупало вину за убийство Насима, но это всё, что им оставалось. Шерлок смотрела на него сверху вниз, чувствуя, как вокруг неё начинает собираться десяток людей. Она услышала голос Диллона, приказывающего им отступить. Келли подбежала и упала на колени рядом с Шерлоком, Кэл последовал за ней.
Шерлок медленно поднялась (кровь Басары залила перед ее белой рубашки) и почувствовала, как рука Диллона обняла ее.
Все было кончено.
ДОМ САВИЧЕЙ
ДЖОРДЖТАУН
во вторник вечером
К четвёртому куплету их совместного пения «The Little Kid with the Greatest Mom» Шон наконец-то сдался. Это была песня в стиле кантри-н-вестерн, которую Савич написал для него, когда ему было два года.
Слова были не очень хороши, но, с другой стороны, и голос Шерлока тоже.
Это не было проблемой. Шон не знал, что делать. Они стояли рядом, глядя на спящего сына. Савич поцеловал её в висок. «Добро пожаловать домой».
Она повернулась в его объятиях и прижалась щекой к его шее. «Я ненавидела быть вдали от тебя и Шона». Она тихонько рассмеялась. «Я же тебе это уже раз шесть говорила с тех пор, как вошла в дверь».
«Продолжай это повторять, и моё сердце успокаивается. Не знаю, кто был больше рад тебя видеть, Шон или Астро. На самом деле, это был я». Он снова крепко прижал её к себе.
«Вокруг меня всегда были агенты, Диллон, ты же знаешь».
«Вы могли бы находиться под прикрытием целой кучи агентов, и я бы все равно чувствовал то же самое».
Она откинулась назад, коснулась кончиками пальцев его лица. «Я чувствую то же самое к тебе, но теперь всё кончено, окончательно кончено. Басара мёртв». Она моргнула. «Трудно поверить, что всё началось меньше недели назад в аэропорту имени Кеннеди». Она увидела лицо Насима, лицо Мари Клэр, и выключила его. «Мысль о том, что Басара использовал террористические акты, чтобы скрыть свои убийства – убил сотни людей с единственной целью – убить одного – и всё ради денег. Я думаю обо всех этих людях, теперь погибших, потому что они случайно ехали в TGV во Франции. И…
Что, если бы ему удалось взорвать соборы Святого Патрика и Святого Павла? Интересно, сколько лет это было? Скольких людей он убил? Он был психопатом, Диллон, воплощением зла.
«Он уже мёртв, и зло с ним», — сказала Савич и подумала о том, как близко она подошла к тому, чтобы стать его следующей жертвой. «Что касается миллионов долларов, которые он припрятал на счетах в Швейцарии, мы их найдём.
«Знаешь, чего я не могу пережить? Басара был бы жив, всё ещё вёл бы бизнес, если бы использовал свои деньги и связи, чтобы исчезнуть, когда у него была такая возможность. Но он не мог смириться с поражением. Ему нужен был кто-то, кого можно было бы обвинить, и он выбрал тебя, Шерлок, – женщину, ни больше ни меньше – и сделал тебя своим врагом». Он покачал головой, чувствуя, как страх за неё снова поднимается где-то глубоко внутри, подавляя его. Он поцеловал её, крепко обнял. «Добро пожаловать домой, в двенадцатый раз. Ты измотана, дорогая. Ты готова ко сну?»
Он был прав, она так устала, что думала, что потеряет сознание, но не сейчас. Нет, не сейчас. Она медленно улыбнулась ему, взяла за руку и повела в спальню. Он был большим и тёплым, и она любила его до безумия.
Савич разделся до трусов-боксеров и футболки меньше чем за тридцать секунд, но, обернувшись, увидел, что она лежит посреди кровати, полностью одетая, крепко спящая. Она так и не проснулась, когда он раздел её и натянул ей через голову ночную рубашку. Он долго смотрел на её любимое лицо, прежде чем выключить свет и уснуть.