Двадцатитрёхлетний Уолтер Гивенс выглядел бледным всего через два дня за решёткой. Хуже того, он выглядел совершенно измождённым, словно изнутри. Он тяжело переживал это. А почему бы и нет? Два дня назад он убил своего друга, потерял нить жизни и, насколько ему было известно, рассудок.
Савич сказал: «Мы проведём медицинское и психиатрическое обследование, и вам будет разрешено организовать его самостоятельно. Ваш адвокат всё организует. Ему не понадобится моя помощь. Я хочу, чтобы вы все знали: я тоже считаю, что Уолтер не виноват в смерти Спарки Кэрролла. Я постараюсь это доказать».
Миссис Гивенс наклонилась к Савичу. «Я знала это, я знала, что Уолтер не мог сделать это по своей воле. Знаете, что случилось с Уолтером, что заставило его это сделать?»
«Я надеюсь выяснить это, — сказал Савич, — и надеюсь, что вы все сможете мне помочь, ответив на некоторые из моих вопросов. Я знаю, вы обеспокоены, и я бы тоже хотел…
— но мне нужно, чтобы вы все сохраняли спокойствие. Не соглашайтесь ни на какие интервью, не говорите об этом никому, включая вас, Лиза Энн. Таблоиды и новостные сайты с радостью раздуют историю Уолтера, и это никому из нас не поможет. Полагаю, адвокат Уолтера уже посоветовал вам всем не общаться со СМИ. А вы?
«Я рассказал этой своре гончих, что они могут сделать со своими микрофонами»,
Гивенс-старший резко ответил: «Эти стервятники даже поджидали снаружи, когда Лизу Энн сегодня выпускали из школы, да, милая?»
Лиза Энн была очень красивой девушкой с длинными блестящими каштановыми волосами, обрамлявшими лицо в форме сердца. Она кивнула. «Это было ужасно. Один толстяк с микрофоном в руке накричал на меня, а когда я побежала, он погнался за мной, но недолго. Он был сгорблен и тяжело дышал, он был совершенно не в форме». Она помолчала, слизнув с губ бледную помаду. «Но я на самом деле хотела поговорить с ними, сказать им, что Уолтер никого не тронет. Он даже ни разу меня не ударил, даже когда я украла его шорты и повесила их в женском туалете».
В школьной раздевалке. Он просто покраснел, выбежал к папиному старому джипу и открыл капот.
«Я поменял свечи», — сказал Уолтер.
Миссис Гивенс усмехнулась и покачала головой. У неё были блестящие каштановые волосы, собранные в хвост, того же цвета, что и у её дочери. «Я делаю прически на дому, агент Савич, и дочь одной из моих клиенток видела, как она это делает. Так Уолтер и узнал». Она замерла, побледнела и покачала головой, словно не веря своим словам.
Савич говорил спокойно, ровно. «Мне нужно, чтобы вы сказали мне, если кто-то из вас причинил кому-то вред, разозлил или ранил кого-то, кто мог бы иметь причину напасть на вас или вашу семью». Он видел, что они растеряны, знал
Они решили, что у Уолтера случился какой-то припадок. «Расскажите мне поподробнее», — сказал он. «У вас есть конфликт с кем-нибудь, Уолтер? С мистером Гивенсом?» Он кивнул в сторону миссис Гивенс и Лизы Энн.
Лиза Энн открыла рот, затем покачала головой.
Савич наклонился к ней: «Что, Лиза Энн?»
«Это просто пришло мне в голову, но это глупо. Тэнни Элкотт сказала, что ненавидит меня.
Однажды она нарочно ударила меня футбольным мячом за то, что я на нее настучала.
«Что это было?» — спросила её мать. «Боже мой, Танни всего десять лет».
Савич спросил: «Что она сделала?»
«Однажды, когда я ходила в начальную школу, я была в туалете, и там была Тэнни, которая издевалась над другой девочкой. У неё была лейкемия, и её волосы только начинали отрастать из-за химиотерапии. Тэнни сказала, что не остановит меня, когда я её об этом просила, и я не могла её заставить, поэтому я рассказала об этом их учительнице, миссис Абрамс. Я обозвала её злобной маленькой ведьмой. Она посмотрела на меня таким странным взглядом и сказала, что накажет меня за это. Тогда она сказала, что ненавидит меня».
«Почему ты назвал ее ведьмой?» — спросил Савич.
«Все в Плэкетте знают, что Олкотты — ведьмы. Ну, миссис Олкотт говорит, что она викканка, так что, думаю, она неплохая ведьма».
Савич кивнул и повернулся к Уолтеру. «У тебя с кем-нибудь из Олкоттов что-нибудь подобное случалось, Уолтер?»
Уолтер покачал головой, но мистер Гивенс сказал: «Подожди, Уолтер, помнишь, как ты был в «Заливе» и подрался с Лиггертом Олкоттом?»
«Да, помню. В прошлом месяце я видел, как он ударил своего сына, Тедди, возле магазина кормов, и сказал ему прекратить это. Неделю спустя мы подрались в «Галф». Он был пьян, и помощник шерифа Льюис отправил его на ночь в тюрьму. Он отпустил меня, потому что все меня поддержали, и сказал, что Лиггерт был зачинщиком».
«Уолтер», сказал Савич, «Спарки Кэрролл когда-либо причинял вред Олкоттам каким-либо известным тебе способом?»