Отец Жозеф кивнул, хотя и знал, что осколки металла прорвали его рясу и вонзились в тело, но это не имело значения. Они оба выжили. «А ты?»
«Да. Ты храбрый человек, отец».
«Ты тоже». Они улыбнулись друг другу. Отец Жозеф увидел, что полицейский был пожилым человеком, лет пятидесяти, с лицом, изборожденным годами жизни. Он взял одного из офицеров за руку. Они вместе наблюдали.
Фоли слышал шум сирен машин скорой помощи, видел множество медиков, пробирающихся сквозь толпу, видел, как несколько из них стояли на коленях рядом с отцом Жозефом и полицейским, выбежавшим вместе с ним из собора.
Он видел, как юный алтарник в белом плаще подбежал к отцу Жозефу и упал рядом с ним на колени. Он видел, как священник заговорил с мальчиком, взял его руки, сжал их, видел, как губы мальчика шевелились в неистовой молитве. Агент рядом с Фоли сказал ему, что это юный алтарник Ромео Родригес сообщил им о бомбе. Он видел, что парамедики не пытались увезти мальчика.
Судя по тому, что видел Фоли, собор практически не пострадал – лишь несколько кусков бетона, отколовшихся от огромных передних колонн. Это было не так важно, как спасённые жизни, но всё же огромное облегчение. Сотни миллионов долларов, потраченных на реставрацию одной из величайших икон Нью-Йорка, не пропали даром. Отец Джозеф Рейли спас церковь Святого Патрика, а маленький мальчик спас восемьсот человек, включая его самого. Фоли позаботится о том, чтобы президент лично поблагодарил их обоих. Он позвонил президенту, чтобы сообщить последние новости, пока его везли к лимузину на Шестой авеню.
Теперь, когда опасность миновала, время тянулось очень медленно, и Фоли подумал: разве это не странно?
• • •
Келли Джусти проталкивалась сквозь толпу. Прошло всего сорок три минуты с момента теракта в аэропорту имени Кеннеди, а теперь и взрыва в аэропорту Святого Лаврентия.
Пэт. Из информации, поступившей через наушник, она знала, что есть пострадавшие, но ничего смертельного. Джусти задумалась, существует ли чудо. Затем её охватила такая сильная ярость, что она не могла дышать. Столько людей могло погибнуть, невероятное внутреннее убранство собора могло быть повреждено, и ещё десятки могли погибнуть в аэропорту имени Кеннеди. Джусти не была католичкой, но это не имело значения. Она подняла глаза к небу и поблагодарила Бога за отца Джозефа Рейли, Ромео Родригеса и агента ФБР в аэропорту имени Кеннеди. Она держала под прикрытием Насима Арака Конклина. Она собиралась выжать из него всё. Он должен был знать об обоих нападениях; они были двумя половинками одного целого. Он должен был знать, кто их спланировал.
ОФИСНОЕ ЗДАНИЕ RAYBURN HOUSE
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
Среда, ранее в тот же день
Перед кабинетом конгрессмена от Вирджинии Берта Хильдегарда на третьем этаже Джордж «Спарки» Кэрролл, красивый молодой человек в лучшем костюме, белой рубашке и красном галстуке, сиял такой широкой улыбкой, что обнажал коренные зубы. Он был так доволен, что, казалось, готов был танцевать, хотя никто этого не замечал. Бесконечный длинный зал перед ним, казалось, тянулся бесконечно, битком набитый сотрудниками, лоббистами, секретарями, посетителями и членами комитетов, которые входили и выходили, добавляя движения, все были с какой-то миссией. Миссией. Ему нравилось, как это звучит. Мистер Джордж Кэрролл — Хьюстону: я выполнил свою миссию, готов к старту.
Спарки налетел на двух здоровенных мужчин, похожих на телохранителей, поспешно извинился и позволил себе один небольшой прыжок. Но он умел свистеть, и, пробираясь сквозь толпу по бесконечному коридору учреждения к выходу, где-то к ворчливому охраннику, он насвистывал, громко и красиво, старую знакомую мелодию «I've Got the World on a String».
Никто не обращал на него внимания. Все куда-то спешили, толкая друг друга, увлекаемые звуками тихих разговоров.
Благодаря интенсивному изучению Спарки ценного экземпляра книги его бабушки Власть Позитивного мышления , он набрался сил, выступил с презентацией, и, слава богу, конгрессмен Хильдегарда поставила свою подпись. Контракт на два года, обеспечивающий выполнение всех функций конгрессмена в родном округе, минимум три десятка. Он слышал в голове тиканье старого кассового аппарата своего деда.