Они пытались её опозорить, угрожать, лгать о Мифсуде, молодом человеке, на которого они смотрели через стекло, но она смотрела на них большими тёмными глазами, глазами, которые слишком много видели за свои семнадцать лет, и смотрела с презрением. Только когда ей сказали, что Шадид сдала «Стратега», она вообще что-то сказала. «Ты лживая сука», — сказала она Келли с резким британским акцентом, а затем закрыла глаза и отвернулась.
на подушке.
«Закери сказал дать Шадиду немного больше времени, чтобы подумать о своих грехах»,
Келли обратилась к другим агентам: «Он скоро придёт понаблюдать». Она махнула рукой в сторону приглушённого плоского телевизора на стене позади них, настроенного на выпуск новостей «Аль-Джазиры». «Разве не удивительно, что «Аль-Джазира» уже знает, что наши трое террористов — граждане Великобритании? По словам этой симпатичной молодой арабки в ярко-красном костюме в западном стиле, американское ФБР жестоко напало на трёх арабов, убило одного и ранило двух других. Американские правоохранительные органы совершили очередной акт насилия на почве расовой ненависти. Кто-то должен был слить это прошлой ночью. Это был настоящий зоопарк». Она отмахнулась. «Хорошо, так как же нам подойти к Шадиду?»
Кэл сказал: «Шадид очень молод. Его никогда не арестовывали, уж точно не за теракт и не в Соединённых Штатах. Нам не нужно, чтобы он рассказывал о вчерашнем вечере, мы его уже уговорили». Он ухмыльнулся и сказал с настоящим оксфордским акцентом: «Почему бы мне не сыграть роль британского адвоката, присланного британским консульством, чтобы защитить одного из обиженных граждан Её Величества от большого, злобного американского ФБР? Я, по крайней мере, смогу заставить его говорить дольше, чем он мог бы сделать это без него».
Она уставилась на него. «Впечатляет, агент Маклейн. У вас есть британские корни, как у агента Драммонда в нашем нью-йоркском офисе?»
«Нет, чистокровный американец. Я когда-то играл на сцене, а мой отец — невероятный имитатор. Я унаследовал его талант... ну, отчасти. Вам бы послушать, как он поёт Элтона Джона».
Келли задумчиво произнесла: «Ничто из того, что он говорит, недопустимо, но кого это волнует? Если ты думаешь, что сможешь это осуществить, это не заставит его доверять нам меньше, чем он уже доверяет. Сомневаюсь, что он видел тебя дома, Кэл, во всяком случае, не очень хорошо. Давай попробуем. Шерлок, ты готов быть супер-сукой?»
«Теперь, когда я принял душ и привёл себя в порядок, я готов ко всему. Но сначала нам нужно немного приодеться, найти ему чистую рубашку и галстук, а также портфель, если он придёт прямо из британского консульства».
Десять минут спустя Келли оглядела Кэла с ног до головы в его чужой рубашке и кожаном портфеле Закери. «Рубашка немного тесновата, Кэл, но сойдет. Наденьте пиджак, чтобы скрыть это. Дай-ка я поправлю галстук». Отступив назад, она кивнула. «Сойдет».
Все трое вошли в комнату для допросов. Келли села, скрестила руки на груди и представилась, представив себя и Шерлока. Затем она взглянула на Кэла и вся её горячность испарилась. «Мистер Шадид, это ваш адвокат, присланный британским консульством, мистер Джонатан Кларк-Уиттьер».
«Хорошее имя», – подумал Кэл. – «Откуда она взяла такое? » – «Мистер Шадид».
сказал он и кивнул молодому человеку.
Келли посмотрела на молодого человека, который смотрел на нее, изо всех сил стараясь смотреть
безразлично. Она повернулась к Шерлоку. «Мистер Шадид и его приезжие коллеги-убийцы пытались убить тебя прошлой ночью, так почему бы тебе сначала не поговорить с ним?»
«Минутку, специальный агент Джусти, — сказал Кэл. — Я хотел бы поговорить с этим гражданином Великобритании наедине, прежде чем вы начнёте его допрашивать».
Келли, не отрывая взгляда от Шадида, сказал: «Забудьте об этом, советник. Этот человек пытался убить федеральных офицеров здесь, на американской земле.
Вы здесь только из вежливости.
Шерлок чувствовал, как Мифсуд Шадид пристально смотрит на неё, и ненависть, исходящая из тёмных глаз, пылает к ней лично и к ней просто как к врагу. Она откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и вытащила из сумки ухмылку, полную презрения. «Мистер Шадид, сколько вам лет? Четырнадцать? Пятнадцать? Это ваша сестра в больнице с переломом запястья?»