Пора. Он шагнул из тени крыла «Грозовой птицы», и тотчас раздался голос:
— Это он?
Из сумрака дымовой завесы, где-то совсем рядом прозвучал леденящий ответ:
— Да.
Тобельд попытался развернуться на месте, но его ноги уже оторвались от земли. Сначала он увидел руку, схватившую его за одежду, а затем проявился огромный темный силуэт в броне серо-стального цвета. Наконец из мрака вынырнуло и мрачное лицо, состоявшее, казалось, из одних углов и неприкрытой угрозы. На нем выделялись широко посаженные черные глаза, сверкавшие злобной радостью.
— Куда ты направляешься, маленький человечек?
Тобельд не мог не удивиться, что такой огромный воин смог подобраться к нему без единого звука.
— Господин, я…
Говорить было очень трудно. В горле Тобельда пересохло, как в пустыне, а одежда, схваченная рукой Астартес, сильно врезалась в шею. Он попытался сделать вдох, но не слишком резкий, опасаясь, что мятежник сочтет это за отчаянную попытку сопротивления и отреагирует соответствующим образом.
— Тихо, тихо, — прозвучал еще один голос.
Из пелены дыма появилась новая фигура, еще более массивная и грозная. Тобельду бросились в глаза замысловатые гравировки и медальоны из драгоценных камней, украшавшие грудь второго Астартес, а также знаки отличия, свидетельствовавшие о высоком ранге воина из Легиона Сынов Хоруса. Но даже и без этих символов он тотчас узнал смеющееся лицо и очень светлые волосы Люка Седирэ, капитана Тринадцатой роты.
— Давай не будем устраивать из этого спектакль, — продолжил Седирэ.
Его правая рука непроизвольно согнулась; он не носил на ней латную рукавицу, демонстрируя полированную бронзу и анодированную черную сталь аугментического механизма на месте утраченной кисти. Седирэ потерял руку на Исстваане, сражаясь против Гвардии Ворона, и гордился своей раной, словно почетной наградой.
Взгляд Тобельда переместился на державшего его воина, и на его доспехах он тоже отыскал символы Тринадцатой роты, а затем узнал в нем Деврама Корду, одного из заместителей Седирэ. Но это не сулило ему ничего хорошего. Он снова попытался заговорить:
— Господа, я только выполняю свой долг…
Но слова застряли в горле, и Тобельд закашлялся, закончив фразу судорожным вдохом.
Из-за спины Корды, с той же дорожки, по которой только что прошел Тобельд, появился третий Астартес. Этого воина ассасин тоже отлично знал. Доспехи цвета высохшей крови, лицо, под кожей которого бушует ураган, и взгляд, который невозможно выдержать. Эреб.
— Свой долг, — повторил первый капеллан Несущих Слово, обдумывая его оправдания. — Это не ложь.
Голос Эреба звучал сдержанно, почти мягко, лишь слегка перекрывая шум ветров Гигса.
Тобельд моргнул, ощущая, как в его груди разрастается ужас, рожденный леденящим сознанием неотвратимости. Эреб знал, кто он такой. Каким-то образом это было ему известно с самого начала. Весь вид приближавшегося Астартес говорил о том, что все осторожные ухищрения, все безукоризненное мастерство ассасина — все это было напрасно.
— Мой долг служить Воителю! — выпалил Тобельд, отчаянно стараясь выиграть еще несколько мгновений жизни.
— Тихо! — приказал ему Несущий Слово, прежде чем ассасин успел сказать что-нибудь еще. Эреб оглянулся на шатер командующего. — Нельзя беспокоить Великого Хоруса. Он будет… недоволен.
Корда тряхнул Тобельда, как рыбак встряхивает ничтожный улов, прежде чем бросить его обратно в море.
— Такой слабый, — произнес он. — Он умирает прямо на глазах. Радиация пожирает его изнутри.
Седирэ скрестил руки на груди.
— Ну? — нетерпеливо обратился он к Эребу. — Это какая-то игра Несущих Слово, или у нас имеется реальная причина, чтобы мучить этого раба? — Он брезгливо поджал губы. — Мне становится скучно.
— Это убийца, — пояснил Эреб. — Своего рода оружие.
Тобельд только сейчас понял, что они поджидали именно его.
— Я… простой слуга, — прохрипел он.
От крепкой хватки Корды руки и ноги у него уже начали неметь, а перед глазами все расплывалось.
— Ложь, — бросил Несущий Слово, и обвинение прозвучало ударом хлыста.