— Можешь быстрее!? — поторопил его и одновеременно вцепился в железную, черную спинку стула позади Санька.
— Я итак спешу, как могу! — оторвал руки от компов Польски и полуобернулся ко мне. Я бы за наглый язык ему по башке треснул, если бы от его мозгов не зависела продуктивность операции.
— Недостаточно спешишь… — прорычал я, но вовремя услышал веселый голос заводного Павла:
— О! Смотрите, Шмонтяра!
Вильмонт, как ребенок с вдохновением пальцем тыкал в один из мониторов справа в углу на белой бетонной стене.
Я прошел твердо к указанному месту, чуть выше моей головы находился экран. Внимательно присмотрелся: темнота, подворотня, какая-то клоака на окраине Арзонта, это то место, где проживали в основном Бастарды. Ни одной живой души в поздний час, Шмонт опирался на кирпичную кладку здания, потом присел на корточки, руки свесив вниз. Темная шевелюра закрывала его лицо, звуков не слышно, но я распознал по движению головы — рвотные рефлексы. Его рвало или скорее кашлял сильно.
Я видел подобные реакции!
— Есть! — довольно стукнул по стене кулаком рядом с экраном и заулыбался.
Чему доволен? — удивленно выпучил глаза Виталик, наш добряк. Естественно я же радовался, когда человеку плохо.
— Он умирает, — ответил я.
Он — ходячий труп. Чтобы полноценно владеть контролем над разумом, надо быть во-первых Аристократом, тела без вирусных барьеров не выдерживали воздействия Ик-а. Во-вторых, надо быть мертвым, в момент остановки сердца и до отмирания мозга, в течение семи минут внедряется Ик-а в их кровь. Тогда трупы становятся полноценными «зверятами».
А этот сученыш умирал, его убивал ИК-а изнутри, значит он внедрил в себя вирус будучи еще живым. Он умеет приказывать, но это не полноценные приказы. После того как приказал нам, теперь будет несколько часов блевать кровью, и тело три дня восстанавливаться, это в лучшем случае. И значит, вполне может оказаться, что наши разработки они до конца не скачали и Шмонт ввел себе вирус раньше. И это очень хорошо, если они не успели украсть наш секрет, потому что если Баттл создал своих «зверят» мы скорее всего будем трупы. У нас «зверят» создано по минимуму исключительно ради охраны своих семей, не больше.
POV Вильмонт
Долгое было плавание во сне или нет, не понимала точно. Шум в ушах не давал понять, что умерла. И внезапно я вздрогнула так бывало во сне, я пыталась встать, нащупать опору, закричать. Раскрывала губы, чтобы произнести звуки, но как у рыбы, только тишина вырывалась изо рта. Напрягала мысленно кулаки, стараясь поднять тело в вертикальное положение, да хотя бы спину. Но тщетно, оно ватное, желейное не реагировало на приказы мозга. Вроде разум проснулся, а остальное — нет. Странное пробуждение, как пьяное.
И через секунду мое тело резко поднялось вверх, я присела на чем-то мягком. Руки дернулись вслед за мной, а потом в обратном направлении упали под силой сжатия. Мои запястья в легкой проволоке обвиты по коже, а вторыми концами уходили вниз под кровать.
Оглядела кровать — полуторка, я сидела сейчас на покрывале темно-коричневом в странном платье. Разве я так вчера был одета? Шелк, если ощущения на теле не подводили. Легкий струящийся шелк по моим ногам вплоть до щиколоток, лиф на груди поддерживал ее, украшенный стразами в виде нашивки цветов. Что за безвкусица? Стебли цветов скреплялись брошью на бедре сзади на пояснице, что я обнаружила чуть повернув тело назад. Шлейф платья каскадом спускался с кровати на черный пол. Это подвенечное платье.
Комната не моя. Совершенно неизвестная. Ну не могла я вчера напиться со Шмонтом и проснуться у кого-нибудь дома. Хотя, все может быть… В желудке неприятно завертелось после того, как поднялась. Перепила что ли? Я была расстроена из-за Димы, Лёня догнал меня, я сказала ему не провожать, а он все равно догнал и увязался. Потом с другом сели на корабль, захотелось ему поплавать и поговорить, как в старые добрые времена.
Еще один насущный вопрос- КАК я могла поцеловать Лёню? Вот как? И зачем главное? Лёня, конечно, нормально целуется умело, но для меня это все равно что стену целовать, также «эмоционально». Ну если пол часа целоваться, а эмоций ноль. Как еще это назвать? С Димой у нас поцелуй длится пять секунд, потом приступаем к раздеванию и поиску поверхности. Это как будто ты спичка подходишь к источнику жара, моментально вспыхиваешь от него и горишь пока угольками не рассыпешься.
Итак возвращаемся к ночи.
С Лёней сели на корабль, решили поплавать, выпили еще немного и все приплыли…. теперь я здесь связанная. Мне не снится? Нет, судя по ощущениям на запястьях, проволока вшита под кожу, я двигалась и они доставляли неудобство коже.