Играть он видимо у меня научился. Я сжала пальцы в кулак, мгновенной вспышкой боли загорелись запястья. Проволока, как змея, медленно поползла под кожей, натягивая и разрывая ее постепенно. Крови почти не было, нарушался только кожный покров. Проволока продолжала передвигаться по пальцу правой руки, которым теперь было больно пошевелить. Поэтому перестала двигаться, чтобы не ухудшать себе раны. И тогда железяка перестала перемещаться.
Шмонт присел на краешек кровати, поднос поставил на тумбочку рядом.
- Аккуратнее не порань тело, - заботливо Леня зажал мне пальцы рук, поглаживая. - Поменьше двигайся, эта колючка реагирует на движения тела. Она покроет все твое тело, если будешь сопротивляться. На мозговую активность она тоже реагирует, - потыкал в лоб мне указательным пальцем. - Ты сегодня особенно прелестна!
- Что за цирк? - сквозь неприятное жжение в руках озвучила ему в лицо. Пальцем Лёня попытался сжать мне подбородок. Я резко вырвала челюсть из его пальцев, от отвращения передернувшись, и опять колючая проволока продолжила сжигать мою кожу трением... поднялась от локтя и сошлась на ключице и дальше... дальше за спиной успокоилась на мгновение. Это как заноза, которая вошла под кожу, также и проволока нарушила целостность сверху, до ужаса неприятно и от боли перед глазами белые блики вспыхивали, но пока было терпимо. Я буду опять изуродована, правда, Если выберусь отсюда. Панику отставить! Но я всё равно в заднице!
- Если будешь активно сопротивляться единственной подвижной частью тела для тебя останется низ живота. - Шмонт подпер подбородок ладонью и улыбнулся во весь рот, натянуто не показывая зубы. Это всегда означало, что он напряжен.
- Что происходит? Скажешь или нет? - взорвалась я. - Ты меня похитил, идиот? Лень, скажи ты чокнулся? - я сама не поверила то, что озвучила Леня меня похитил.
Мой друг меня похитил.
Мой лучший друг с детства связал.
Бред. Я усмехнулась сама над собой.
Вероятно бредила, может иллюзия? Тряхнула головой - прочь наваждение! Я спала или пьяна!
- Эй! - показывая ровный блеск идеальной улыбки модели, Шмонт неожиданно залез на кровать правым коленом, его левую руку почувствовала у себя на бедре, мало того она стала задирать подол платья. - Перейдем сразу к сути дела?
Я в ужасе попыталась туловище сдвинуть с места, но руки как замерли ,так не двигались с места. И только вновь передвижение металла на спине почувствовала. Железяка опять пришла в движение.
- Шмонт, хватит прикалываться! Мы вчера договорились никаких больше приставаний. Прошла любовь завяли помидоры. Сейчас пну тебя по яйцам, если не отвалишь! - пригрозила.
- Пфф, - засмеялся Шмонт и перевалился через меня. Распластался на остатке половины кровати, словно важный человек, как Председатель, наверное, объединенной Немии на боку, подпирая голову ладонью, локоть его смотрел в покрывало. - А с таким будешь?
И я не поверила... Проморгалась, прогоняя наваждение очередное. Очертания Лени сменялись, волной вибрировали, искажались, будто кто-то расстроил объектив моих глазных линз, и через несколько секунд знакомое лицо перестало быть таковым. Только темные волосы остались неизменными и примерный оттенок глаз. Передо мной Ангельский собственной персоной. Это как? Одежда на нем, как и была, рубаха и джинсы, примерно по размерам мужчины одинаковы оказались.
- Можем итак, Анечка, мне непринципиально в каком виде тебя трахать, - ответил «милый» Ангельский, при этом обратно закинул ногу через мои колени. Руку положил мне на шею, а второй очень медленно начал поднимать шелк ткани вверх. Я по возможности избегала поднятия ткани, зажимала ее пальцами, докуда доставала, но пальцы в проволоке с трудом сгибались.
- Ну ладно. Хочешь с таким? - я замерла. Руки приостановились, когда моих губ коснулись его губы...Димы. Его язык провел по моим сомкнутым губам. Рефлекторно хотелось открыть, но настырно сжала. Очнись дура. Это не Дима!
Хаски передо мной заржал не своей улыбкой. У моего появлялись ямочки-разрезы у этого какой-то странный оскал, полуулыбка одной стороной.
- Этого того стоило, Вильмонт. Увидеть такое личико у тебя. Восемь лет ждал способа поквитаться с тобой, моя хорошая! - никаких мыслей пустота на его слова. Восемь лет? - Мы давно знакомы, госпожа Вильмонт, росли вместе, по соседству, - какие-то наводящие рассказы.
Я не понимала, что происходит. Создание передо мной встало вновь на пол и в процессе того как лжеХаски поворачивался, рябью пошло опять изображение. Когда вернулся лицом ко мне, я увидела Ивана, живого, не с пробитым ртом от пистолета Хаски. Живого и здорового с этой кривой улыбкой.