Шоу жестом указал в сторону большого чёрного кресла сзади.
— Садись и расслабься, пока я всё подготовлю.
Когда я сел, мой мобильник зазвонил снова. Я игнорировал его, пока Шоу прикреплял распечатку татуировки в стиле хайда к раме рядом с креслом (прим. Обрядовое тату. Хайда — это индейский народ, проживающий в США и Канаде), чтобы легче было смотреть, и стал искать то, что ему нужно. Закрыв глаза, я постарался сделать то, что он сказал — расслабиться — но сказать это было легче, чем сделать, когда мои мысли разбегались, а тело оставалось таким взвинченным, что я задумался, смогу ли сидеть на месте.
Большинство того, из-за чего я переживал, оставалось одним и тем же последние шесть месяцев: принял ли я правильное решение, какого чёрта я буду теперь делать со своей жизнью и смогу ли когда-нибудь снова написать чёртову приличную песню?
А ещё недавно ночью появился кто-то неожиданный, о ком я не мог перестать думать...
Мой телефон снова завибрировал в кармане, и на этот раз мне захотелось кинуть его через зал.
Ради бога.
Садясь на стул рядом со мной, Шоу произнёс:
— Тебе нужно ответить?
— Нет.
— Хмм, — он натянул перчатки, пока жужжание продолжалось. — Он будет звонить всё время, пока ты в моём кресле?
Я пожал плечами.
— Возможно.
— Тогда, может быть, ты можешь его отключить.
Внезапная серьёзность в его голосе дала понять, что он не спрашивает, и моим первым инстинктом было сказать ему не лезть не в своё чертово дело. Но это была машинальная защитная реакция, которая не имела никакого отношения к мужчине, который собирался оставить на мне постоянный след, а относилась к тому, кто был на другом конце звонка.
Без слов, я достал мобильник из кармана, чтобы его отключить, и, делая это, я взглянул на экран, прежде чем тот стал чёрным. Этот быстрый взгляд подтвердил мои подозрения по поводу звонящего, но серьёзно? Больше двадцати чёртовых звонков?
Я засунул глупую штуковину обратно в карман, пока Шоу продолжал готовиться. Он не говорил ни слова, не обязан был, но что-то в серьёзности его расправленных плеч вызывало у меня чувство, что я веду себя как придурок. Не лучший образ действий перед тем, как тебя начнут колоть.
— Прости. Это по работе, — пробормотал я, хоть уже давно не имел ничего связанного с работой. На самом деле, в последнее время у меня не было никаких дел, верно? Я убегал от проблем и стал в этом чертовски хорош. Я сбежал из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, в Остин, а затем в Нэшвилл, прежде чем отправиться в Южный Хэйвен. Я даже не был уверен, что привело меня сюда, помимо того факта, что я проводил здесь лето в детстве. И это было так далеко от музыкального мира, как только было возможно.
Шоу открыл упаковку со спиртом, и я поднял руку, чтобы он смог протереть незапятнанную кожу моего предплечья.
— Я знаю, как всё бывает. Значит, можешь считать эти следующие несколько часов перерывом.
Я фыркнул.
— Похоже, у меня сейчас бесконечный перерыв.
— И это плохо?
— Плохо, когда твоя жизнь переворачивается с ног на голову.
— А, — кивнул Шоу, но больше ничего не сказал. Очевидно, этот парень не был сплетником, но он узнал меня, так что ему должно было быть интересно. Верно?
— Полагаю, ты что-нибудь об этом слышал, — сказал я, выманивая ответ, что угодно, что дало бы мне намёк на то, о чём он думает. Я даже не знал, почему мне вообще есть до этого дело.
Его глаза на мгновение поднялись к моим, прежде чем он кивнул в сторону татуировщика, работающего с женщиной рядом с нами. Я понял предупреждение: «Не говори ничего, что не хочешь выдать». Затем он слегка понизил голос, чтобы сказать:
— Я никогда не слушаю сплетни.
Я чувствовал искренность его слов, и впервые за долгое время мои губы растянула маленькая улыбка.
— Спасибо.
Он подмигнул мне, прежде чем переключить внимание обратно на мою руку.
— Значит, голова гитары начнётся примерно... здесь, — сказал он, проводя пальцем по месту в нескольких дюймах от моего запястья, а затем поднимая его выше по моей руке, чтобы показать мне, что он представляет. — Затем гриф в этой области, и корпус закончится примерно вот тут.
— Да, — произнёс я, игнорируя то, что по моей коже пробежались мурашки от его прикосновения. Какого чёрта? — Так хорошо.
Когда он включил машинку, и её жужжание стало соответствовать тому, которое раздавалось рядом с нами, я перестал двигаться. Татуировки никогда меня не беспокоили, наверное, поэтому у меня и были пару дюжин различных форм и размеров по всему телу, и когда иголка проколола мою кожу, я не поморщился. Отключившись, пока Шоу делал своё дело, я сосредоточился на роке, звучащем из динамиков. «The Nothing», группа, у которой мы выступали на разогреве миллион лет назад, когда были маленькими амбициозными никем. Было сумасшествием думать, как всё это быстро изменилось. В течение года мы прошли путь от выпуска своего первого альбома до собственного тура. И после этого всё просто пошло в гору.
Захваченный музыкой и воспоминаниями, я обнаружил, что смотрю на татуировку, которая обвивала горло Шоу, и задумался, почему он выбрал этот конкретный дизайн для такого уязвимого выделяющегося места, и было ли это чертовски больно.
— Да, было больно, — сказал Шоу, не поднимая взгляда.
— Что?
— Татуировки на шее, — он вытер лишние чернила с моей руки и тихо хохотнул. — Я вижу, о чём ты думаешь. Они доставили хлопот, так что если ты не решил всё смертельно точно, я бы не советовал этого делать.
— И ты снова отговариваешь клиента от татуировки.
Шоу усмехнулся.
— Полагаю, да. Но, эй, это твоё тело.
Свободной рукой я инстинктивно потёр чувствительную кожу своей шеи.
— Я хорошо справляюсь с болью, но это может быть слишком.
— Да, они тебе не нужны.
Этот комментарий разжёг моё любопытство.
— А тебе были нужны?
— О да, — он остановился и наклонился ко мне, склоняя голову в сторону. — У меня есть родимое пятно, которое тянется на всю шею. Выглядит как сыпь и никого особо не привлекало, если ты понимаешь, о чём я.
От моего внимания не укрылось, что Шоу был привлекательным парнем, и я почувствовал, как по моим щекам крадётся румянец от его комментария, пока я в такой близи рассматривал следы на его коже. Я сомневался, что даже что-то заразное удержало бы кого-то вдали от него, но как только эта мысль промелькнула в моей голове, я заткнул её обратно куда подальше. «Это последнее, о чём мне нужно сейчас думать».
— Я, эм, ничего не вижу, — сказал я. — Кто бы это ни сделал, работа потрясная.
— Спасибо тебе большое, — самодовольно произнёс татуировщик рядом с нами, и Шоу покачал головой, глядя на меня.
— Пожалуйста, не подпитывай его эго, — сказал он.
— Это не эго — говорить, что я лучший, — ответил парень.
Шоу закатил глаза, но веселье на его лице говорило, что такой спор происходил часто. Это было забавно — обычно, когда я сидел в таком кресле, я не говорил и двух слов, но с этим парнем я чувствовал себя совершенно расслабленно.
Глава 4
Шоу
Трент. Нокс.
Трент чёртов Нокс сидел в моём кресле. Бывший фронтмен одной из моих любимых групп, «ТБД», и серьёзно сексуальный мужчина.
Кто-то где-то сверху улыбался мне.
Мне удалось взять своего внутреннего фаната под контроль, что было не тяжело, учитывая, что а) я был не таким, и б) он не казался разговорчивым человеком. Я серьёзно говорил о том, что не воспринимаю сплетни. Но я был удивлён обнаружить, каким сдержанным Трент был в моём кресле по сравнению с неистовым рокером, которого я видел на сцене. Моему мозгу было трудно объединить этих двоих, но в этом не было сомнений — позже вечером я буду дрочить на обе версии этого парня.
Но на данный момент я сосредоточился на том, чтобы не испортить его татуировку. Казалось, ему было комфортно молчать, так что я, в свою очередь, собирался делать то же самое. По крайней мере, пока не прошло добрых полчаса и не заиграли первые ноты баллады даунтемпо (прим. даунте́мпо (англ. downtempo — заниженный темп) — стиль в современной электронной музыке).