Именно этого ему как раз и очень не хотелось.
Уличные фонари вокруг Белого дома горели, да еще с факелами, привязанными к лампам, отбрасывая огромные желтые круги, образовывавшие свои собственные баррикады за колючей проволокой, перекрывавшей проходы и тротуары. На лужайке перед Белым домом на часах стояли две гаубицы.
Грант выбросил сигару и свернул с дороги, срезав травяной склон и выскочив на покрытую гравием дорожку, хрустевшую из-за конюшни, которая вела к самой удаленной части территории Белого дома.
Не снижая скорости, он скакал все с тем же галопом, будто уворачиваясь от вражеских снарядов. На своих лошадей попрыгали и другие охранники, а некоторые побежали за ними, когда карета свернула к конюшне.
Грант остановился у оранжереи четким уверенным движением: затормозив и осадив лошадей. Он схватил свою винтовку и пистолет из голенища, спрыгнул с сиденья и направился к двойным дверям оранжереи, таща за собой ногу, но все-таки добравшись. Охранники скатились с крыши экипажа, спрыгнув на землю с винтовками. Некоторые ушиблись коленями, и все кашляли пылью.
«Г-н Президент––»
Грант сказал: «Сзади в карете раненый, займитесь им!»
Грант остановился и посмотрел на задний балкон, протянувшийся вдоль второго этажа Белого дома, и увидел миссис Грант у перил, державшую в руках бутылку бренди. С улыбкой облегчения на лице.
Грант сказал: «Ну давай сделаем это, к черту».
Дункан вылез из кареты, отряхиваясь, а солдаты тем временем стали грубо вытаскивать изнутри кучера: «Он сумел дотянуть до Белого дома, джентльмены, так что давайте дадим ему шанс выжить».
Подъехали другие всадники, крича что-то президенту, но Грант с Дунканом вошли в двойные двери оранжереи, и они захлопнулись за ними, после чего автоматически заперлись. Щелкнули замки.
Чей-то голос снаружи воскликнул: «Войти не сможем, у нас нет доступа!»
Двери были из толстой стали, но окрашенные под старую, гнилую, изъеденную термитами сосну, заросшую виноградными лозами, вившимися на проволоке. Она вела в длинный туннель с глиняными стенами, освещенный с потолка.
Грант с Дунканом услышали собственные шаги и еще один звук, откуда-то из конца туннеля. Ритмичный. Что-то накачивавший, с негромким присвистом.
Долетавший до них из открытых дверей, ведущих в темный подвал, протянувшийся во все стороны, этот звук был механическим, но казался отчасти чем-то знакомым. И человеческим. Звук огромных легких, вдыхавших воздух; дыхание спящего гиганта.
Внезапная вспышка горячего света из подвала ослепила их, вслед за ней вырвалось облако сожженного магния и серы.
Мастон вручил им синие бумажные солнцезащитные очки: «Сэр, я не знал, когда точно вы прибудете, но, слава Богу, вы здесь».
«“Слава” – тут совсем не подходящее слово». Грант надел бумажные очки, сказав: «Все мои указания выполнены?»
Новая вспышка.
«Я не совсем допущен к этим секретам, сэр», ответил Мастон. «Но если позволите, да, я видел, что в исполнительном офисе собрались все, и сэр…» Он протянул большой конверт, запечатанный со всех сторон: «Это от мистера Колфакса. Он посчитал, что первым делом вы спуститесь именно сюда, проверить, как идут дела. На всякий случай».
Грант взял конверт: «И как же?»
Мастон посмотрел на Дункана, надевавшего солнечные очки, и сказал: «Все указания мистера Дункана также выполнены, в точности, относительно всех работ и подготовки. Так мне сказали, по крайней мере».
Дункан поправил очки, скромно кивнув, но Грант сказал: «Черт, Мастон, я на это надеюсь».
* * *
«Генерал, конечно, я рад, что вы выжили в этой мясорубке», сказал Лайм, насыпая новый порошок на полку для вспышки, установленную рядом с его камерой, обе на штативах, и обе направленные в сторону другого конца подвала, к дышащему механизму. «Не думал я, что этот ваш друг оставит меня в живых, не избив меня еще раз, однако – вот он я, здесь, целый и невредимый. Не так чтобы живее всех живых и во всей красе, но все же я здесь, а?», кудахтал Лайм, нацепив темные очки в золотой оправе, висевшие у него на шее на цепочке.
Он проверил кадровые окошки и диафрагмы на раскладном павильонном фотоаппарате, на гармошке которого до сих пор болтался ценник. Он прикрепил спусковой трос к камере и полке, после чего нажал, и раздался хлопок с яркой вспышкой.
«Немного желтовато», сказал Лайм, «но зато все будет замечательно видно во всех деталях».